Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Нейман был шокирован. Он всегда считал, что могущество Артура скорее телесное, чем умственное, и недоумевал, как ему удалось разобраться в хитросплетениях рынка.
Но сейчас важным было только то, что благодаря его помощи Дора поправлялась.
Врач дал очередной список, и Владимир Валентинович отправился в аптеку.
Несмотря на то что он повидал Дору и услышал от реаниматолога оптимистичный прогноз, на душе было скверно.
Стоя рядом с кроватью Доры, он почувствовал ее страшное, почти космическое одиночество. Где она сейчас, в каких мирах? А никого из близких нет рядом…
Если бы Глеб держал ее за руку, ей стало бы легче, где бы сейчас ни пребывала ее душа, – Нейман был в этом уверен.
Как несправедливо, что его арестовали!
Дали бы уж вылечить жену…
Вот оно! Вот та самая фальшивая нота, которая раздражала его, не давала покоя! Задержание Глеба на фоне общей практики правоохранительных органов с эпизодами насилия в семье выглядело чрезмерным, утрированным.
Пусть его подозревают, но какой смысл держать приличного человека под стражей?
Обычный муж гулял бы на подписке о невыезде, проявляя так называемое деятельное раскаяние.
А мэра взяли и посадили! Но ведь давно прошли те времена, о которых писал Морис Дрюон, когда дочь короля за измену карали в тысячу раз строже, чем дочь раба!
Сейчас высокое общественное положение – повод для снисхождения, а не ужесточения правосудия!
Дальше: почему такая активность при неочевидном преступлении? Откуда уверенность, что Дора не могла упасть сама?
Ведь обычно бывает с точностью до наоборот: если криминал можно не заметить, его не замечают.
Что за эксперт давал заключение? Ведь у Доры могла закружиться голова, подняться или, наоборот, резко упасть давление. А если человек теряет сознание на ногах, он может упасть как угодно опасно.
Однажды Кристина сказала: в медицине и любви нет двух слов – никогда и навсегда. Владимир Валентинович запомнил.
Сколько раз они с Кристиной видели несоответствие между обстоятельствами травмы и повреждениями! Один свалится с четвертого этажа, отряхнется и пойдет по своим делам, а другой слегка оступится и сломает ногу в двух местах!
Тот, кто утверждал, что Дорины повреждения стопроцентно были криминальными, брал на себя очень большую ответственность.
Теоретически такая активность милиции была похвальной, и как общественный деятель Нейман должен быть ею доволен. Но странно, черт возьми!
На душе было так тоскливо, что Владимир Валентинович не удержался, завернул на станцию «Скорой помощи».
Кристина очень ласково встретила его, напоила чаем. Но Нейман горько подумал, что раньше она взяла бы его за руку…
– Тяжело вам сейчас, – вздохнула она.
– Да мне-то ладно! Вот у Комиссаровых беда.
– Все образуется, Владимир Валентинович. Как говорится, главное – пережить остроту момента. Дора поправится, и Глеба Борисовича оправдают, нужно только подождать.
– Вы тоже верите, что он не виноват?
– Я вам верю, – просто сказала Кристина.
Они посидели немного, помолчали.
Потом она предложила Нейману взять отпуск за свой счет или просто поменяться сменами с другим водителем. Владимир Валентинович отказался.
Но, подходя к дому, он почувствовал, что невероятно устал. Будто прорвало где-то плотину, и в душу хлынула многолетняя, перебродившая усталость от себя самого, от неприкаянности, от одиноких ночей, от роли доброго дядюшки, от вечной готовности помогать.
«Словно я машина для переработки чужих горестей, – вдруг неприятно подумалось ему. – Нет своей жизни, так я все в чужую вникаю… Какая мне разница, избивал Глеб жену или нет? Кто я им? Дал денег, нанял адвоката, купил лекарства – выполнил свой долг верного друга. Посочувствовал, да, но изводиться-то зачем? Вадим какой-то, частный сыск… Наверное, в милиции не дураки работают. Как там звучит мудрый анекдот про старого еврея: у нас с банком договор – я не даю денег в долг, а он не торгует семечками.
Лезу, куда меня не просят, чтобы отвлечься от себя самого, чтобы не думать лишний раз, как я одинок и несчастен.
Пусть специалисты занимаются своим делом, а я не психопат-оппозиционер, чтобы мне в любом движении госслужащего мерещилась коррупция и недобросовестность».
Он мрачно развалился в кухне на табуретке, прислонившись спиной к стене. Имеет он право на отдых в собственном доме или нет?
Взял местную газетку, открыл – и приступ мизантропии как рукой сняло.
– Артур, иди сюда!
Друг появился с товарищем адмиралом на плече. Хвост кота висел на манер парадных аксельбантов. «Даже кот предал меня. Я его спас от лютой смерти, а он влюбился в Артура», – подумал Владимир Валентинович уже без прежней горечи.
– Посмотри. – Он протянул Старобинцу газетку и ткнул пальцем в небольшую статью.
– Ну и что? – Пробежав глазами текст, тот пожал плечами. – Ты жить не мог без торгового центра, что ли?
– Не в этом дело, Артур. Эти вот коммерсанты, – он постучал пальцем по крупной фотографии одного из известных сетевых гипермаркетов, – наседали на Глеба, чтобы тот дал им построиться в городе. Он сопротивлялся, не знаю уж, из каких соображений, но, наверное, причины у него были. И вот не успел он сесть в тюрьму, как тут же появляется бравурная статья о том, что скоро нас осчастливят новым магазином! Черт возьми, мне становится понятной внезапная активность и принципиальность милиции! Глеб, как я понял, давно уже всех замучил своей честностью. Будь он хоть на микрон глупее, сел бы за взятки или злоупотребления, но поскольку в этом смысле он абсолютно чист, зашли с тыла.
– Уж больно сложная комбинация, не находишь? – фыркнул Артур.
– Да, но в нее тогда ложится этот Вадим.
– И кое-кто еще!
Артур встал, прошелся по кухне. Саданул кулаком в стенку. Нельсон, коротко и возмущенно мявкнув, изогнувшись дугой, стремительно покинул кухню.
– Мы не можем обвинить человека на таком шатком основании, – глухо сказал он. – Довольно, что у нас Глеб сидит, оттого что кому-то что-то померещилось. Если ты прав, идти в милицию бессмысленно, а если нет – подло. Слава богу, Дора жива и рано или поздно расскажет, как все было.
Нейман кивнул:
– Да, слишком много тут натяжек. Во-первых, неизвестно, насколько правдива эта статья…
– А во-вторых, люди просто пользуются случаем. Ты по себе-то не суди! Это мы с тобой бы клювом щелкали да рассуждали, а тут – ура, шефа вырубили! Лови момент! И срочно проворачивают выгодные сделки, пока начальство не выпустили из тюряги.
Нейман не спал всю ночь, несмотря на предстоящее дежурство. Схема, возникшая у него в голове, была отвратительной, чудовищной, но она все объясняла. Отвечала на главный вопрос: кому выгодно.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
