У него на такие дела выработался определенный нюх. Я, к примеру, начинаю соображать, когда очередной шторм подступает вплотную.
Я невольно посмотрел по сторонам.
На норд-весте кучерявились облака. Внешне довольно безобидные, далекие, обычные скитальцы небес. Мало ли когда и где им вздумается прогуляться по лазури? Даже в субтропиках безоблачное небо бывает отнюдь не всегда. Природа и рекламные проспекты – вещи разные. Здесь тоже идут дожди и ливни, веют и дуют ветра, а ураганы порой проносятся такие, что в наших краях не встретишь. Разве что снег показался бы здесь невиданным чудом. Но снег как раз ерунда…
– Ты имеешь в виду их? – спрашиваю на всякий случай.
Не каждое облако сулит непогоду. Большинство растворяется в небе или закрывает на какое-то время солнце, избавляя от его палящих лучей.
– Видишь там… – пытается объяснить Сорокин.
С объяснениями не получается. У Константина элементарно не хватает слов. Речь идет о едва заметных нюансах, на которые беден язык.
Кажется, Сорокин сам больше предчувствует интуитивно, чем в состоянии указать некие действительные приметы.
– Верю, – избавляю его от необходимости объяснять необъяснимое. Я бы поучился, в море подобное умение отнюдь не мешает, да это все равно что слепому что-то выяснять у зрячего. Зачем же время терять?
Костя улыбается с некоторым оттенком вины.
– Скоро хоть? – пытаюсь уточнить на всякий случай.
Одно дело – сейчас, и другое, скажем, к утру. Нам бы успеть догнать беглецов. Один раз разлучником уже выступил шторм, другой раз – ночь. Не хочется мотаться по морю из-за немилости судьбы.
– К вечеру. Может, ночью.
Тогда еще есть какое-то время.
Неведомый парус стал ближе. Относительно. До столкновения еще часы. Наиболее глазастые разглядели кое-какие подробности, и у людей на нашей бригантине вырвался вопль разочарования.
Это была не «Сан-Изабелла»!
Только проверить ее на наличие женщин, а равно и денег, теперь уже придется все равно.
Один раз Ягуар сумел махнуться кораблем. Вдруг захочет повторить тот же трюк?
Испанское судно удирало во всю прыть. Да куда там состязаться с нашей резвой «Ланью»! Мы бы сами догнали ее задолго до темноты, а тут наконец-то появился фрегат, и шансы испанца сравнялись с нулем.
Некоторое время беглецы еще ерепенились. Пытались менять галсы, искали лазейку, которая помогла бы избежать нежелательной встречи. Без толку.
Расстояние неумолимо сокращалось. Теперь вариантов было только два. Достигнет преследователей наша бригантина, или то же самое первым сделает фрегат.
Над «Вепрем» вспух клуб дыма, и спустя долгие секунды до нас долетел пушечный гром.
Достать противника было еще невозможно. Командор и не пытался. Он лишь предлагал испанцам остановиться. Мол, все равно уйти не удастся.
Беглецам оставалось сдаться на милость или без малейшей надежды пытаться удирать, рискуя навлечь на себя наш гнев.
До сих пор, в отличие от классических флибустьеров, мы добывали не столько испанцев, сколько англичан. Картахена не в счет. Да и там мы вели себя более-менее пристойно. Как и при морских стычках с иберийцами. Если сдавались, то с нашей стороны зверств не бывало. Сопротивлялись или нападали – что ж, любой гуманизм заканчивается после первого выстрела на поражение. В горячке боя бывает всякое. Можно, к примеру, не заметить, будто кто-то тянет руки вверх. Или понять этот жест не так. В грядущие времена человеческая жизнь станет стоить чуть дороже патрона. Здесь – дешевле уже потому, что схватки решаются чаще холодным оружием.
Главное – никому в голову не придет осуждать за убийство врага.
Испанцы какое-то время еще колебались, пытались спастись бегством. Потом решили положиться на наше благородство. Раз до сих пор Командор сдавшихся добровольно не убивал, может, и сейчас не станет?
На паруснике матросы торопливо приступили к уборке парусов. Скоро судно легло в дрейф, а к нему с разных сторон спешили два корабля под черным флагом с веселым кабаном.
Первыми на чужой палубе оказались мы с Сорокиным.
Восемь небольших карронад закреплены по-походному. Матросы безоружны. Разве что капитан щеголяет шпагой как человек благородный, которому без этой шпаги как без штанов, да парочка его помощников из людей простых ходят при абордажных полусаблях.
Сразу начинается неизбежный и торопливый обыск. Дело даже не в надвигающемся шторме. Времени у нас действительно нет. С каждой минутой Ягуар уходит дальше и дальше, следовательно, отыскать его станет труднее.
Довольно быстро подходит «Вепрь». Он не швартуется, и Командор с тремя десятками флибустьеров прибывают на шлюпках. На простых шлюпках. Наличие самоходных спасалок с «Некрасова» мы стараемся держать в относительной тайне.
Известное матросам известно любому в порту. При желании чудесными механизмами могло заинтересоваться хотя бы начальство в лице губернатора Гаити и кавалера Дю Каса. Или еще кто. Спасательные шлюпки применялись еще при штурме Картахены. Более того, послужили одной из причин, благодаря которой нам так быстро удалось захватить тогда город. Прибой в окрестностях Картахены такой, что высадка на веслах равносильна самоубийству.
Огромная добыча оказалась в глазах обывателя многократно важнее, чем способы десантирования в тылу противника. А уж шлюпочные дизеля показались пьяным бредом. Прогуливали нажитое и похвалялись удалью в кабаках, и уж трезвых среди участников похода не было. А с пьяного какой спрос? Мало ли куда занесет болтливый пьяный язык! И что, всему верить?
– Что-нибудь выяснили? – На людях Командор неизменно подтянут и бодр.
– Еще нет.
Разница в нашем появлении вряд ли превышала десяток минут. Большая часть из них была заполнена выяснением: чем тут можно поживиться? Мы же пираты – со всеми вытекающими последствиями.
Сорокин коротко обрисовал возможную добычу. В основном это груз кашемирового дерева. Стоит подобное баснословно дорого. Жаль, перегружать времени нет.
Но на паруснике, кроме того, есть деньги. Те, которые не успели потратить на закупку товара. Вернее, товар купили дешевле, чем планировали ранее.
Сергей слушал вполуха. Добыча в данный момент занимала его очень мало. Разве что как способ поддержать в людях необходимый настрой.
Во время наших разговоров испанец держался неподалеку. Он по-прежнему был при шпаге, разве что шляпу держал в руках.
Было видно, как капитан прислушивается к звукам незнакомого языка, пытается понять свою судьбу.
– Аркаша! Спроси его, не попадался ли в море какой-нибудь корабль? Только пока не уточняй на всякий случай. А то он может такого наплести!
Теперь настала наша очередь пытаться что-нибудь понять в чужой речи. Мы все уже говорим по-французски, но испанский остается для нас за семью печатями.
