сказала Нова, имея в виду редактора отдела моды. — Мне нужно идти. С тобой все будет в порядке?
— Да, — прошептала я. Нова поцеловала меня в макушку и оставила одну в конференц-зале. Когда я смотрела на дверь, то мысленно видела, как несколько месяцев назад Гарри вошел в нее, объявив о своем назначении на пост генерального директора. Я была так зла, что он переехал сюда на постоянное место жительства. Сейчас я бы все отдала, чтобы он вошел, чтобы обнять его и сказать, что с его отцом все будет хорошо.
Открыв телефон, я навела руку на кнопку отправки сообщения. Глубоко вздохнув, я нашла контакт «Напыщенный мудак» и отправила ему простое сообщение:
ФП: Мне очень жаль твоего отца. Нам только что сообщили. Я рада слышать, что он полностью поправится.
Я сделала паузу, перечитав слова, затем добавила:
Я думаю о тебе.
И нажала кнопку «Отправить». Когда в ответ ничего не пришло, я убрала телефон и вернулась к работе. Наступило пять часов, и я поехала домой на метро. Сейдж и Амелия устроились на диване, чтобы посмотреть телевизор.
Я забралась в постель, наблюдая за тем, как дождь стучал в окно. Закрыв глаза, я наконец услышала сигнал своего мобильного телефона. Достала его, и мое сердце замерло, когда я увидела сообщение от Гарри. Это было одно предложение. Одно предложение, которое значило так много:
НМ: Пожалуйста, приезжай.
Я поняла, о чем он просил. На следующей неделе. Пожалуйста, приезжай к нему домой в Суррей, в Англию. Я прижалась щекой к подушке и обняла свой телефон, прижав его к груди. Он хотел, чтобы я приехала к нему домой. После всего, что мы сказали друг другу, он все еще хотел, чтобы я была там.
Мой Гарри.
Мой Maître.
Человек, которому принадлежало мое сердце.
Глава восемнадцатая
Суррей, Англия
— Твою мать, — сказала я, когда машина ехала по главной дороге поместья Синклеров. Мы уже проехали через каменную арку, не слишком отличающуюся от Триумфальной. Потом мы ехали по дороге, обсаженной деревьями, разделяющей километры и километры идеально ухоженных газонов. Газоны, на которых паслись олени. Настоящие реальные олени.
А потом это. Дом Гарри не был домом. Это был чертов дворец. Из камня, раскинувшийся шире, чем можно было увидеть из окна автомобиля.
— Сначала билет на самолёт первого класса, потом это. Я сплю? Мне кажется, я сплю, — сказала Сара из отдела авторских прав.
Майкл из отдела статей низко присвистнул.
— Я читал, что у него тысяча акров. Целая тысяча. А я живу в квартире площадью шестьсот квадратных футов в Квинсе.
— В нем двадцать три спальни, — я нашла в себе силы сказать это, но далось мне с трудом, поскольку я еще не подняла челюсть с пола.
— Я даже не знаю двадцати трех человек, — сказала Сара.
Машина остановилась у величественной каменной лестницы, ведущей к искусно сделанным деревянным дверям. У дверей стоял персонал, одетый в серые костюмы и фраки. Дверь открыл мужчина лет сорока.
— Добро пожаловать в поместье Синклеров. — Я вышла последней. Не успели мои ноги коснуться песчаного гравия, как кто-то из сотрудников подал мне руку. Онемев, я последовала за Сарой и Майклом из машины.
— Спасибо, — сказала я, когда ко мне подошел другой сотрудник с моим багажом.
— Мисс Фейт Паризи?
— Да, это я.
— Сюда, пожалуйста. Я провожу вас в вашу комнату. — Я последовала за ним по каменной лестнице, оглядываясь назад, и передо мной открылся самый живописный вид, который я когда-либо видела. Зеленый. Много-много оттенков зеленого.
В небе сияло солнце, птицы исполняли милую симфонию, а вокруг пахло свежескошенной травой и распустившимися летними цветами. Это было совсем непохоже на привычные запахи выхлопных газов автомобилей и фалафеля в квартале от дома, где я жила.
— Мисс? Все в порядке? — спросил сотрудник.
— Как вас зовут? — спросила я, не в силах больше терпеть обращение «сотрудник».
— Тимоти.
— Ну, Тимоти, все отлично. Просто… это… — я указала на множество акров земли перед нами.
Тимоти улыбнулся.
— Это ничего, — сказал он, наклонившись ближе. — Подождите, пока вы не увидите сады с другой стороны, и вид, открывающийся с главной террасы. Вы потеряете дар речи.
— Ну, Тимоти, не так-то просто заставить меня замолчать, так что это должно быть что-то феноменальное.
— Вот увидите, — сказал он и двинулся через открытые двери в фойе. Я остановилась в дверях, едва не получив сзади удар от Салли, которая ехала в другой машине.
— Двигайся!
Я отступила в сторону, чтобы пропустить Салли, откинула голову назад и впервые взглянула на интерьер поместья Синклеров. В центре возвышалась большая мраморная статуя мужчины, темные деревянные колонны окружали комнату, а гипсовые бюсты Синклеров украшали ниши.
Тимоти был достаточно вежлив, чтобы дать мне возможность полюбоваться огромным камином в одной из стен. Когда я рассмотрела расписной потолок и прогулялась по старинному каменному полу, он подвел меня к другому дверному проему. Только через мгновение я увидела, что большинство сотрудников «Нью-Йок Джорнал» и «Визаж» уходят направо.
— А мы не пойдем с ними? — спросила я.
— Нет, мисс. Им предоставлены комнаты в одном из гостевых домов в саду. Вы останетесь в главном доме. — Я перестала дышать. Не желая тревожить Тимоти потерей сознания, я заставила свои легкие работать и последовала за ним к богато украшенной деревянной лестнице с черными железными перилами с тонкой филигранью.
Поднявшись по идеально чистой лестнице, покрытой красным ковром, я огляделась вокруг. Стены были обшиты белыми панелями, на штукатурке вились такие же филигранные узоры. Старомодные диваны и кресла были идеально расставлены на каждой площадке. Огромные окна выходили на то, что, как сказал мне Тимоти, было некоторыми из садов. Некоторые. Среди многих других. Я увидела топиарные кусты в виде лебедей и кроликов, другие — в форме конусов. Небольшие живые изгороди вились вокруг них, как круги на воде.
Он жил здесь. Гарри действительно здесь жил. Я даже не могла представить, что он вырос в таком месте. Теперь я лучше понимала, почему Кинг считал нас такими несовместимыми. Знать, что Гарри был виконтом и принадлежал к британской аристократии, — это одно, просто абстрактное знание, несмотря на его огромную квартиру в Верхнем Ист-Сайде. Но пребывание здесь, в этом доме на тысяче акров совершенства, именуемого английским сельским пейзажем, сделало все очень реальным — очень, очень реальным — то, кем в действительности являлся Гарри, и его место в этом обществе.
Мне казалось, что я шла по картинной галерее, когда мы продвигались
