отдаления тлееды Полуночи сигнализировали о чувстве волнения. Это точно не была битва, так как в этом случае, сигнал был бы дольше.
От размышлений Веру отвлёк кашель, рвущийся из груди. Похоже, что её альвеолы стали наполняться кровью, после того, как обломки рёбер пробили лёгкие. Не желая отхаркивать собственные внутренности, девушка перестала дышать. Затем, вспомнив о Константине, она открыла глаза, чтобы племянник не подумал, будто она мёртвая.
«С другой стороны, — подумала Вера, — он уже не раз видел меня практически разорванной в клочья после стычек с Блуждающими. Не такой уж он и трусливый, пожалуй.»
Когда Константин вернулся с двумя рулонами бинта и бутылкой обнаруженного коньяка, тётя одобрительно потрепала его по макушке.
— Всё-таки, — хрипела она, отпивая из чекушки пойло полувековой выдержки, — взять тебя с собой было хорошей идеей.
— Я стараюсь, — скромно улыбнулся мальчик, устраиваясь рядом.
Слизав остатки алкоголя с перепачканных кровью губ, она повернулась к нему лицом.
— Нет, правда. Стоило тебе сказать это раньше, и не за бутылкой спиртного. Я действительно рада, что ты рядом. Не в смысле, сейчас, а в смысле вообще, все эти два года. Твои предложения развлечься как-то, помимо упарывания вином, были неплохими, просто, — эмм, — не в моём, скажем так, вкусе. Хотя варить глинтвейн мне понравилось.
Выпив две трети коньяка, девушка молча передала племяннику бутылку. Константин, смущённый внезапной откровенностью, искал тему, на которую можно было бы перевести разговор.
— Смотри, кто ползёт, — указал мальчик, прикладывая губы к горлышку.
По изуродованный неистовством ведьмы стене двигался один из глаз Мнемогемнона. Своей голубой радужкой он ловил тусклый свет, с любопытством рассматривая притаившуюся парочку.
— Ржавчина тоже тут, да? — поинтересовался Константин, вытирая рот рукавом джинсовой куртки.
— Да, её полно снаружи. Голов десять, может больше.
— Если ты можешь видеть ржавчину, почему не смогла увидеть фантома?
— Смогла, просто их форма не настолько плотная, чтобы их можно было ощутить дальше двадцати метров. По крайней мере, в случае со мной. С Блуждающими я сталкивалась достаточно часто, поэтому тлееды распознают их в радиусе сотни метров, может больше.
— То есть прямо сейчас под нашими задницами могут находиться толпы разномастных чудовищ, но ты об этом не узнаешь?
— Вроде того. Тем не менее, я ощущаю весьма зловещий фон, наполняющий весь комплекс, что, конечно, не добавляет нам очков. Мы должны постараться избежать различных опасностей. Просто этот фантом застал меня врасплох.
Допив остатки коньяка, Костя кинул бутылку вглубь коридора.
— Если фантом не имеет формы, почему он опасен?
— Он может пройти сквозь тебя, вырвав некоторое количество материи, наполняющих твоё тело. Был небольшой шанс, что он развеет по воздуху мой мозг.
— Глупая смерть была бы, конечно. — Прокомментировал Константин.
Вера рассмеялась, с каждым выдохом выплёвывая немного крови.
— Это точно. Проблема в том, что я его не видела ночью, в смысле, глазами. Просто ощутила на себе его взгляд, а дальше воображение само составило картину. Я ещё задавалась вопросом, почему эта штука стоит за дверью и не входит.
— А почему?
Девушка вытянула ноги, устраиваясь поудобнее.
— Фантомы, как и Блуждающие, когда-то были людьми. И те, и другие утратили рассудок, а та память, что у них осталась, представлена весьма скудным остатком личности. Эта личность помнит, что сквозь стены проходить нельзя, но не способна осознать своё состояние. Сложно объяснить. Многие знания о сверхъестественном приходят от тлеедов, а они общаются посредством ощущений и образов, которые непросто передать человеческим языком.
— Да, понимаю, — кивнул мальчик, — буквально пять минут назад я почувствовал интуитивный образ. И нашёл бутылку коньяка.
Вера снова рассмеялась.
— Так держать, малыш, продолжай в том же духе.
Солнце восходило всё выше и вскоре их лица озарили лучи утреннего солнца. Наступающий день дарил им передышку от кошмаров, навеянных ночью.
***
В это время командир Усачёв, глянув на часы, прогремел над пустырём перед воротами:
— Так, мужики! Половина десятого, — самое время начать операцию. Делимся на две группы. Первая идёт с ассистентами бродить по селу, а вторая со мной и Маршем… Кстати, где Володя?
Оглянувшись по сторонам, Павел обнаружил доктора, связывающимся по радиостанции с руководством Зоны. Владимир коротко объяснил свои намерения, пообещав сохранять крайнюю осторожность, и набросал примерный маршрут, по которому до них добраться специалист по условиям содержания. Жажда мучила его, и он с утроенной частотой выкуривал папиросы Усачёва. Руки начинали ходить мелкой дрожью.
Когда молодняк удалился, в сопровождении половины отряда, командир подошёл Маршу, уже оборвавшего соединения.
— Марш, ты идёшь? — С ухмылкой спросил Павел. — А то нечестно получается. Всех подбил на эту авантюру, а сам будешь сидеть в безопасности.
Стерев со лба выступившую испарину, Марш огляделся, чтобы убедиться, что их не подслушивают:
— Усачёв, у тебя выпить есть?
В мгновение ока улыбка выветрилась с лица командира.
— Откуда? Я ж только по выходным пью. И то, не больше рюмки коньяка. Оганян мне, кстати, недавно подсказал крутой армянский пятизвёздочный…
— Тащи спирт.
— Че-го?
— Неси из аптечки спирт. Разбавлю с водой.
Присев рядом с Маршем на корточки, боец серьёзно посмотрел в серые глаза доктора.
— Володь, ты дебил? Я знал, конечно, что у тебя проблемы с горючкой, но не думал, что настолько. Ты шутишь что ли? А как же операция?
— Всё будет. Мне просто нужно выпить. Меня трясёт, посмотри.
— Погоди, а как ты раньше работал?
— Раньше всегда было. В кабинете пару раз пил. В магазин иногда выходил. Когда работал хирургом, ну ты знаешь, — больница. У многих водилось.
— Капец. — Павел озадаченно провёл перчаткой по сверкающей на солнце лысине. — Вот и лечись потом в государственных клиниках.
— А тут, — продолжал доктор, не сводя глаз с радиостанции, — знал бы, что настолько задержимся, с собой бы взял. Может, позвонить Одинцову? Пусть скажет Артуру, чтобы привёз.
Схватив доктора за плечо, Усачёв рывком поднял его на ноги.
— Так, а ну-ка, отставить сопли! — Тихо, но твёрдо проговорил он. — Ты понимаешь, что ты своим алкоголизмом не только себя, ты и людей вокруг угробить можешь? Как ты вообще хирургом-то работал, как никого не угробил?
— Ну, — усмехнулся Марш, отводя взгляд от лица Усачёва, — там-то я и начал бухать по-настоящему. Сначала, чтобы не волноваться. Потом, чтобы руки не дрожали.
— Н-да, — протянул оперативник, пиная траву, — приехали. Ща, погоди.
И Павел куда-то ушёл. Вскоре за палатками раздался хлопок дверями фургона, и, спустя минуту, командир вернулся со стаканом воды и двумя таблетками.
— Вот, выпей.
Закинув в рот пилюли, Марш запил их водой.
— Что это? — Скривился доктор, чувствуя горечь во рту.
— Лошадиная доза витаминов и обезболивающего. Снимает любые симптомы заболевания, в том числе
