несколько часов, но тогда мы будем на пути Эри-Кубы. Вернемся на четверть часа и сразу рванем в сторону.
— А эта штука нас не взорвет?
— Не должна.
— Подожди тогда, может, мы и так выйдем из поля, черт… — толстяк дергал ремень безопасности, опоясывавший его огромный живот. — Крыс, да останови ты ее! Девчонка нас погубит…
— Пусть делает, как знает, — бесстрастно произнес Крыс.
В этот момент вспыхнул свет. Зажужжал вентилятор. Все четверо растерянно переглядывались. Несколько минут обесточивания не повредили «Пегасу» — даже бортовой компьютер включился нормально.
— Ну вот, — ласковым тоном сказала Алиса. — Меняем курс, а кому-то саечку за испуг.
Толстяк хмыкнул и снова уставился в не успевшие рассыпаться карты.
29.
Они потеряли счет времени. Здесь, в Глубоком космосе, вдали не только от обитаемых, но и просто от ярких звезд, ориентироваться было не по чему. Не только человек, но и каждое разумное существо устроено так, что в любой ситуации поневоле ищет в небе родное светило, чтобы определить, начался ли день или клонится к закату. Но тут не было ни светила, ни сияющих звездных скоплений, ни отсвечивающих облаков газа — ничего, кроме редких слабых далеких огоньков. Если бы дело обстояло иначе, этот сектор галактики давно бы обратил на себя внимание молодых цивилизаций, впервые развивавшихся без бдительного и ревнивого надзора.
Алиса сбилась со счета в количестве перемещений на втором десятке. Конечно, все определял беспристрастный компьютер, и все же ей было несколько неприятно обнаружить, что в своих собственных мысленных расчетах она ошиблась на три краткосрочных прыжка и в итоге на двенадцать примерно часов.
Весельчак, так паниковавший вначале, теперь нервничал только по одному поводу — что Алиса не успеет вовремя воспользоваться браслетом. В первый раз им пришлось удирать от выросшего поля в несколько приемов — обесточивание настигло их через двадцать минут после смены курса, затем через двадцать пять, через полчаса — и только в четвертый раз оказалось возможным перевести дух и измерить поле. Замеры пришлось производить наоборот — или, как выразился Крыс, это было все равно, что определять высоту лестницы, катясь с нее кубарем и стукаясь об ступеньки. Несмотря на опасность, приходилось держаться поближе к объекту. И чем дальше они откатывались во времени, тем меньше становилось поле и тем точнее определялись нужные характеристики.
— Они нами заинтересовались? — спросила вслух Алиса (это происходило часов через двенадцать по личному времени экипажа «Пегаса» и трое суток назад по оценке машины времени от момента первого прыжка). — Всякий раз сворачивают к нам. Неужели определили нас на таком расстоянии?
— Кто знает? — Крыс пожал плечами. — Мы возникаем рядом с ними — но все дальше. У них время течет правильно. Это мы скачем, как блохи.
— Они наращивают поле примерно в два раза в сутки. Вроде и не так много, но… Изначально оно какое было, интересно? К нашему октябрю оно может вырасти до Помпеи.
— Три замера сделала, Алисочка. Я бы сказал, что ты преуменьшаешь. Это на начальном этапе — полтора раза.
Преобразователь они все же сделали, потратив не так много деталей и гораздо больше нервов. В какой-то момент, когда расчеты зашли было в тупик, их выручил Весельчак — ткнув в экран толстым пальцем с обломанным ногтем, сказал снисходительно:
— Да кто ж так сопротивление рассчитывает…
Потом, после очередного спешного бегства от поля в несколько этапов, они провели первый эксперимент, на который Весельчак пожертвовал свою фуражку. Фуражка исчезла на глазах изумленной публики в лице Коли Герасимова и возникла на том же месте через несколько секунд, зато в собранном такими трудами приборе возникло короткое замыкание.
Не закончив починки, пришлось снова скакать во времени назад — Эри-Куба внезапно круто развернулась и начала двигаться в направлении «Пегаса».
Для дальнейших опытов надо было выносить преобразователь наружу. Вот тут и начались настоящие проблемы — для такой работы требовались два человека, к тому же браслет на период эксперимента нельзя было использовать для краткосрочного прыжка.
— Это получается, мы остаемся без защиты? — возмутился толстяк. Алиса не стала напоминать, как пират нервничал при первом перемещении. Просто сказала:
— Да, но на короткое время.
— Все равно. Пока вытащишь, пока назад втащишь — и кто все это будет делать? Я в здешний скафандр не влезу.
— А превратиться? — не понял Коля.
— Надолго не могу, — печально пояснил Весельчак. — Прикипел я к этому облику. Еще вернусь к прежнему виду внезапно, и скафандр лопнет.
Крыс, отрешенно размышлявший о чем-то своем, тоже вдруг вскинулся и сообщил:
— Я разработчик проекта, а не грузчик, если на то пошло.
— Ну я грузчик. Был. Три месяца. Потом за пьянку выгнали, — сказал Коля с оттенком бравады в голосе. — Считается? Только я все равно один не справлюсь.
— Если по-другому никак, то мы с тобой вдвоем, — подняла голову Алиса. Крыс кивнул:
— Да, это будет лучше всего…
— Стоп, ребята, — поднялся Герасимов, — как-то вы быстро соглашаетесь. А не будет так, что мы в открытый космос выйдем, а вы сделаете ноги вместе с кораблем?
— С чего бы это? — возмущенно сказал Весельчак. — Вроде в одной лодке.
— Хватит! — жестко сказала Алиса. — Еще между собой ссориться начнем. Давайте так. Подлетим к объекту ближе. Хочу уточнить еще разок размеры и прочее. Второй попытки у нас не будет, мы не имеем права на неудачу. А потом уже договоримся об эксперименте. Помните, отправить Эри-кубу в путешествие в один конец нам надо из нашей начальной точки отсчета — трех дней вперед. Иначе будет парадокс.
— Не нравится мне идея подлететь поближе, — вздохнул толстяк. — Но расчеты надо уточнить, это-то верно. Прыгнуть успеешь, если что?
— Успею.
Эри-Куба даже без увеличения на экранах выглядела не точкой, а небольшим диском. Так смотрится Сатурн с одного из своих внешних колец. И любой корабль-разведчик, не предупрежденный об опасности, захотел бы подлететь поближе к интересному объекту.
— А мы вот тут держаться будем, — сказала Алиса, глядя на монитор. — И все же, что это? Полностью искусственная планета? Корабль-махина? Может, они в свою планету встроили двигатели? Это все, что осталось от прежде великой цивилизации? Или же это разведчик?
— Сколько вопросов, — Крыс тоже всматривался в монитор. — Если бы я знал, как ответить хоть на часть из них… Насколько можно верить нашим древним документам, шахматисты не удостаивали общением низшие расы. Господа с быдлом не разговаривают. Многие цивилизации вроде как знали о них, может, пытались наладить какую-то дипломатию, может, даже догадывались о своей участи. Но сведений больше нет.
— Я сейчас думаю про тот
