лес. Выбрал там хорошую березку, занес топор, стал рубить ее. А береза заплакала, стала умолять старика:
— Не руби, — говорит, — ты меня, пожалей деточек! Посмотри, — говорит, — у меня сколько детей. Мне надо их поднять. А когда я погибну, то что ж получится с моими детями?!
Ну, старик услышал этот голос — пожалел березу, пошел дальше. Подходит к осине. Тоже хотел рубить. А осина тоже стала просить: мол, так и так. Ну, он и осину пожалел. Пошел к можжевельнику. Можжевельник тоже заплакал и своим голосом стал умолять. И он пожалел можжевельник. Пошел к елке, а елка тем больше стала плакать.
— Смотри-ко, — говорит, — сколько у меня маленьких детей, а ты хочешь меня погубить. А кто же будет ростить детей?
Ну, он видит: дело-то не то. Пошел к дубу. Дуб тоже стал просить.
Тогда он снял шапку, почесал затылок — что же мне делать? Как же без дров идти домой? Ведь старуха меня съест и выгонит из дому. Ну что делать? Стоит и думает. Вдруг выходит седой старик, подходит к нему и спрашивает:
— Папаша, что ты задумался так?
— А как, — говорит, — мне не задумываться. Старуха вот послала дров нарубить, а к которому дереву ни подойду, каждый своим голосом упрашивает, чтобы я не рубил, — а что мне делать больше? И думаю вот, как мне домой попасть, чтобы старуху не прогневить.
А старик и отвечает:
— Хорошо, — говорит, — папаша, что пожалел ты моих деточек. Вот тебе золотой прутик. Будет старуха обижать, ты прутику скажи. А если что тебе нужно, приди к муравейнику, обойди трижды кругом него и махни золотым прутиком и попроси, что тебе нужно, всё тебе будет готово. Только не проси невыполнимого, что прутик не может выполнить.
Ну, он пришел домой. Старуха на него набросилась, а он, не много думая, шепнул прутику. А оттуда выскочили розги и давай старуху охаживать. До тех пор, пока старик не сказал:
— Довольно, прутик! (А старик его научил всему — и как вызвать, и как остановить.)
Ну что ж, потом вышел к муравейнику, обошел три раза кругом муравейника, прутиком махнул, приказал дров приготовить.
Приходит домой — а у него целый воз стоит дров уже. Ну, старуха обрадовалась, пироги приготовила. А у них клеть была плохая, а изба тоже. Ну он: «Дай-ко я проверю — исполнит прутик это дело?»
Вышел, обошел кругом муравейника три раза, махнул прутиком, попросил поставить клеть. Приходит домой — клеть уже готова стоит, новая. Значит, старик меня не обманул, правду сказал. И дальше пошел — выпросил избу. Домой приходит — изба уже новая стоит. Всё готово.
И так они вот зажили со старухой и с детями. А он никому ничего не рассказывал, выполнял всё сам.
Потом, когда стал помирать, передал сыновьям этот прутик и наказал, как им пользоваться. Но не просить невыполнимого, что прутик не может выполнить.
Вот сыновья тоже прожили свой век очень хорошо. Передали своим сыновьям этот прутик. И те использовали.
Ну вот, в конце концов дошло дело до последнего внука. А тот оказался жадным. Ему всё мало, хоть что и ни просил у прутика, прутик всё давал ему. Вот захотелось стать ему боярином. Прутик и это выполнил — сделал его боярином, что люди завидовали. Пожил сколько-то времени — мало показалось. Дай-ко попрошу, чтобы он сделал меня богом. Пришел к муравейнику, обошел три раза, махнул прутиком и попросил, чтобы его прутик сделал богом. А прутик в этот момент вспыхнул и перекинулся на него и тут его сожег.
В деревне хватились — нет человека. Куда девался? Видели, куда пошел, а не видели, откуда вышел. Приходят в лес, а муравейник — от сгорел. Старшие-те внуки и говорят:
— Вот до чего жадный был человек! Значит, он попросил то, что невыполнимо.
А. В. ВОРОБЬЕВ
76. ПРИСКАЗКА
Шла я полем, шла леском — Лежит зайка под кустом.
— Заинька, серенький, где ты был — побывал?
— Был в городе, на зеленой площади.
— Заинька, серенький, кого видал — повидал?
— Видел девочек хороших, видел девушек пригожих — Аннушку да Манюшку, да Катеньку — лучше всех.
— Заинька, серенький, они звали ли тебя?
— Звали — позывали: Аннушка — на часок, Манечка — на денек, Катюшенька удала на недельку звала.
— Заинька, серенький, кормили ли тебя?
— Аннушка — блинами, Машенька — пирогами, Катюшенька удала кашу с маслом дала.
— Заинька, серенький, уложили ли тебя?
— Аннушка-под лавочку, Манечка — на лавочку, Катюшенька удала подушечку подала.
— Заинька, серенький, они били ли тебя?
— Аннушка не била, Манечка не била, Катюшенька удала за ушеньки подрала… Ой-ой-ой!..
А. В. ВОРОБЬЕВ
77. СОЛДАТСКАЯ ЗАГАДКА
Шли солдаты прохожие, остановились у бабки на отдых. Попросили они у нее попить да поесть. А старуха ничего не дает.
— Деточки, чем же я вас буду потчевать? У меня кругом пусто!
А в печи у нее был жареный петух, в горшке под сковородой. По всей избе жареным пахнет. Солдаты это дело сразу смекнули.
Один хитрый такой был. Вышел во двор, раздергал воз со снопами, воротился в избу и говорит:
— Бабушка, а бабушка, выйди посмотри — у тебя скот хлеб ест с возу!
Старуха — на двор, а солдаты — к печке. Вынули из горшка петуха, а на место его старый лапоть положили.
Вот воротилась старуха. Солдаты опять за свое:
— Дай, бабушка, поесть нам!
— Возьмите, деточки, хлеб да квас, и будет с вас.
И захотелось старухе над солдатами, бывалыми людьми, посмеяться. Загадала она им загадку:
— А что, деточки, вы люди бывалые, всего видали, скажите мне: здравствует ли в городе Печенском, в посаде Сковородном, в деревне Горшковой Курухан Куруханович?
— Нет, бабушка.
— А где же он, деточки?
— А в Сумин-город переведен.
— А на его месте начальство кто?
— Да Липан Лыкович.
Посмеялась старуха над солдатами, а солдаты над ней — и разошлись.
Старуха радуется: ишь, не знают, дурни, что у меня в горшке-то жареный петух.
Заглянула в печь — ан петух-то улетел! Только лапоть вытащила.
— Обманули меня, проклятые!
То-то, бабушка, солдата не проведешь, он человек бывалый!
А. В. ВОРОБЬЕВ
78. ОХОТНИК И ВОЛК
Жил-был один охотник. Один раз пошел он в лес на охоту.
