обязательного и поголовного секретного сотрудничества с КГБ, были члены семей высшей партийной номенклатуры, которых, в результате хрущёвских реформ органов госбезопасности, было строго-настрого запрещено вербовать чекистам. Вышеупомянутый Дмитрий Рогозин к их числу явно не относился.
Зато в их число входил председатель КМО СССР Владимир Аксёнов — сын одного из уцелевших при Брежневе соратников Шелепина и Семичастного, Александра Аксёнова, бывшего первого секретаря ЦК ЛКСМ Белоруссии (1956-57 гг.) и секретаря ЦК ВЛКСМ (1957-59 гг.), бывшего зампреда КГБ Белоруссии (1959-60 гг.), бывшего министра внутренних дел БССР (1960-65 гг.), бывшего второго секретаря ЦК белорусской компартии (1971-78 гг.), члена ЦК КПСС (1976-90 гг.), тогдашнего председателя Совмина Белоруссии (1978–1983 гг.), ставшего затем Послом СССР в Польше (1983-85 гг.) и сменившего в 1985 году Сергея Лапина на посту председателя Гостелерадио СССР.
Владимир Аксёнов был совсем даже не дураком, хотя и являлся "блатным" отпрыском влиятельного советского вельможи. Он весьма успешно окончил престижный МИФИ, куда дурак из высокопоставленной семьи мог бы поступить по блату, но где не смог бы проучиться и одного семестра. Закончил даже аспирантуру, но диссертацию по физике он так и не защитил.
Зато в МИФИ Аксёнов-младший начал крутую комсомольскую карьеру, став там освобождённым (кадровым) секретарём институтского комитета ВЛКСМ на правах райкома. Позднее закончил Академию общественных наук при ЦК КПСС, получив учёную степень кандидата экономических наук.
Что, в сочетании с протекцией влиятельного папаши из бывших "комсомольцев" хрущёвского призыва, открыло ему путь к престижному креслу своего рода "министра иностранных дел советского комсомола" — председателя КМО СССР, сменив занимавшего 12 лет этот завидный комсомольский пост Геннадия Янаева, ушедшего на повышение — во "взрослый" ССОД.
Но такой великолепный номенклатурный рост и завышенная самооценка сильно вскружили высокопоставленному, амбициозному и честолюбивому "комсомольцу" Владимиру Аксёнову голову и чуть не стоили успешной карьеры. Вообще завышеный и неадекватный уровень личных претензий был давнишним недугом высших комсомольских аппаратчиков.
В ЦК ВЛКСМ Аксёнов близко (слишком близко!) сошёлся с Валерием Ганичевым — другим весьма успешным комсомольским функционером, который прекрасно рос по служебной лестнице, заняв в 1978 году важную и заметную должность главного редактора третьей в стране по степени влияния (после "Правды" и "Известий") газеты — "Комсомольская правда".
Однако, спустя два года, того отправили в отставку. И отнюдь не за страстные статьи в защиту русской (читай — национал шовинистической, славянофильской и профашистской) культуры, якобы всколыхнувшие всю страну, а за пьяный трёп в саунах Новогорской базы олимпийской подготовки и ведомственной гостиницы "Орлёнок" БММТ "Спутник" ЦК ВЛКСМ. И вместе с ним чуть не полетел из своего высокого кресла председатель Комитета молодёжных организаций Владимир Аксёнов.
Надо отметить, что на закате брежневского застоя партийная верхушка много что прощала номенклатурным деятелям. Посещение в рабочее время бани серьёзным проступком уже никто не считал. Сколько раз закрывали глаза и на выпивки, и на "аморалку". Строго каралось другое — несанкционированная делёжка власти и больших постов.
В окружении Брежнева не забыли, как в 1964 году проходило устранение Хрущёва. Перед тем, как собрался знаменитый октябрьский Пленум ЦК, противники тогдашнего советского лидера долго неформально зондировали почву. Они часто пересекались друг с другом то на охоте, то в санаториях, чтобы без лишних ушей обсудить в узком кругу механизм отстранения Хрущёва от власти. Хотя личная разведка Хрущёва подобные "дружеские посиделки" заговорщиков откровенно и не прозевала, но сам "хрущ" в готовящийся переворот не верил (на эту тему был снят неплохой, но содержащий немало исторических неточностей художественный фильм "Серые волки").
Естественно, позднее, захватив и охраняя свою власть, брежневский клан очень не хотел, чтобы сценарий 1964 года полностью повторился в конце 70-х — начале 80-х годов. Поэтому "днепропетровская мафия" тщательно отслеживала все неформальные "междусобойчики" высокопоставленных функционеров, особенно комсомольских. Цель была одна — не допустить в начальствующих, номенклатурных и элитных кругах никаких разговоров о возможной замене Брежнева и его выдвиженцев.
Что же такого запретного устроили в бане Новогорского спорткомплекса подвыпившие Аксёнов и Ганичев? Элементарный делёж власти на вырост, глобальные планы смены руководящих элит в партии и стране, ностальгический комсомольский переворот, так и не удавшийся Шелепину (напомним, Брежнев в 1964 году, в отличие от Шелепина, считался временной фигурой, лишенной политических перспектив).
Причем размечтавшиеся Аксенов и Ганичев строили свои наполеоновские планы с вошедшим тогда в моду и процветавшим в около комсомольских литературных изданиях и издательствах уклоном в русофильство, славянофильство, если не сказать в русский неофашизм, в противовес засилью брежневских "хохлов" в высшем руководстве страны. В этих прикидках на будущее одного из заговорщиков провозгласили будущим министром иностранных дел уже не только комсомола, но и всей страны, а другого назвали главным комсомольским идеологом при живом Пастухове. А это уже попахивало глобальным подпольным заговором.
В СССР у всех стен, даже номенклатурных, имелись уши. И хотя андроповские чекисты уже не могли, как при Сталине, сами арестовывать и заводить уголовные дела на высшую политическую (в том числе и комсомольскую) элиту, но немедленно последовал чекистский донос в ЦК КПСС о банных посиделках высокопоставленных комсомольских функционеров.
Первый заместитель заведующего отделом оргпартработы ЦК Николай Петровичев потребовал от Аксёнова и Ганичева письменных объяснений. Молодёжные чинуши попытались отделаться отписками: мол, ничего плохого они не замышляли. Ганичев, в частности, написал:
"…действительно, 6 августа 1980 года я находился в плавательном бассейне и бане Олимпийского спорткомплекса в Нагорной. Был там случайно, первый раз по приглашению председателя КМО В.Аксёнова.
Мой мотив поездки: отдых (известно, что во время Олимпиады ежедневно приходилось работать в газете до 12 часов и позже) и лечение (у меня радикулит).
В комплексе были также: друг т. Аксёнова — учёный, спортивный руководитель комплекса и строитель Олимпийских объектов.
Основное время (1–1,5 часа) провёл в бассейне.
В комнате было пиво и сухое вино. Я почти не пил (после операции мне нельзя).
Мои разговоры шли вокруг закончившейся Олимпиады и построенных объектов. Кадровые вопросы не обсуждал. Возможно, они велись в моём отсутствии.
В дополнение можно сказать, что через комнату, где мы раздевались, прошла сборная по шахматам и остановился космонавт Севастьянов. Возможно, я точно не помню, он и пошутил о том, что я главный комсомольский газетчик и журналист.
Второй раз за последние месяцы был в бане гостиницы "Орлёнок" с учёными (т. Орёл В.И. — замдиректора НИИ АН, доктор наук, зам. председателя общества "Знание" Карабасов Ю., Чилингаров А. — полярник, нач. управления Гидрометслужбы и доктор наук из МГУ, экономист Г.Заранян). Здесь было без алкогольных напитков, была банная процедура. За пользование баней заплатили.
Понимаю, что
