предшественник ни разу.
Потому отзеркаливаю чужой ритуальный жест — продемонстрировать возможность диалога можно разными способами.
— Меня зовут Хасан аль-Фахиди и я волей Всевышнего командую гвардией нашего Эмирата, страны, из которой происходит госпожа Наджиб. — Глазки деда становятся похожими на прицелы. — Мы могли бы где-нибудь с вами присесть, чтобы нам не мешали? — он ведёт рукой в сторону достаточно изрядного земельного участка Ржевских.
Затем извлекает свёрток из подмышки и, развернув, поднимает его вверх обеими руками:
— Абсолютно случайно у меня с собой артефакт, чтобы нас никто не подслушал или случайно через ментал на любого из нас не повлияли.
Длинная дорожка из какой-то натуральный шерсти имеет скруглённые края, овальную форму и при желании может сойти за ковёр.
— "Верблюжий дом", — поясняет Мадина по-русски. — Хорошая штука. Артефакт из сокровищницы Пророка: сидящих на нём никто не слышит, даже если стоит вплотную. Попутно — защита от менталистов.
— Ты мне можешь очень быстро сказать, что решила? Домой поедешь или здесь останешься?
Говорить на языке, которого не понимает переговорщик другой стороны, моветон. Но первым начал не я, а вопрос этот задать надо по-любому, вот и пользуюсь оказией.
— Не знаю, — безжизненно отвечает Наджиб. — Есть аргументы за, есть и против. Пятьдесят на пятьдесят, не могу решить.
— И как ты предлагаешь мне вести эти переговоры?! — наплевав на приличия, поворачиваюсь к ней. — Если ты не знаешь, кого мне спрашивать?! Кто ЗНАЕТ, хочешь ли ты домой, раз там всё успокоилось? Или категорически нет — поскольку тебе нечего там делать?!
— Дим, я сейчас не в ресурсе, чтобы решать здраво. — Менталистка мимикой и внешним видом убедительно изображает мраморную статую. — Мне очень интересно здесь, тут целый новый мир открылся. Живой, незнакомый, много мне дающий. Я за несколько часов мало не вдвое уровнем как специалист выросла.
— Но?
— Но твой деревянный туалет с дыркой в полу, вода в колодце, купание в корыте или растопка бани, — она вздыхает. — Для чего ещё, по всей видимости, дров надо наколоть? А перед этим их же напилить? Если я хоть что-то понимаю в логике процесса вашей помывки... У себя я просто иду в хамам. Свой, мраморный.
Вижу, что она умолчала о гардеробе, об обуви, без которой осталась в принципе, об одежде и о куче других вещей, которые начинаешь замечать только когда их не станет. Ещё и вдобавок если ты от рождения — двойник принцессы, выросла во дворце и булки с сосисками для тебя росли на деревьях.
Она очень хорошо держится, но автоматически превращается в беженку, если остаётся здесь. Большие перспективы для будущей духовности на фоне полной материальной разрухи — видал я беженцев в других местах, хотя и не в этом мире.
При упомининии деревянного туалета сбоку ехидно фыркает Норимацу. Впрочем, тактичная японка тут же накрывает свой рот ладонями и широко раскрытыми глазами предлагает на неё внимания не обращать.
— Выбирайте место, — киваю Хасану в сторону зарослей на участке. — Ваш ковёр выглядит достаточно прочным, чтобы его можно было бросить на любую жёсткую траву.
— Господин Ржевский, один неотложный вопрос. Я всё жду, когда вы спросите меня о цели моего визита. — Аль-Фахиди забрасывает дорожку на плечо, подходит ко мне вплотную и сверлит меня взглядом сверху.
А он немаленький.
— Я же не дурак, — ухмыляюсь. — В отличие от вас, нарушившего сходу даже собственные правила (молчу о наших), я свято чту Ритуал. Ритуал переговоров, — поясняю в ответ на его напрягшееся лицо. — Отработанный годами, сотнями встреч и практикой успешных и сорвавшихся договоренностей. "Уставы пишутся кровью", слыхали поговорку?
— Конечно.
— Вот Ритуал Переговоров написан кровью как бы не больше, — оглядываюсь по сторонам, думая, где бы нам лучше приземлиться.
С одной стороны, в заросли идти неохота. С другой стороны, сидеть здесь на утоптанном — как-то не комильфо, что ли.
Девственная природа под рукой успокаивает.
— Вы удивительно хорошо образованы для своего возраста, — нейтрально замечает аль-Фахиди.
Мадина фыркает молодым поросёнком, на мгновение теряя свою мраморную невозмутимость.
— Господин Ржевский, чтобы я в полной мере оценил ваше великодушие как принимающей стороны, пожалуйста, доведите вашу мысль до конца?
— Да вы и сами всё поняли. Если я спрошу вас о цели визита, это будет либо завуалированный указ вам на дверь — дескать, чего припёрлись, либо — попытка подчеркнуть вашу ничтожность в данной ситуации. Конструктива будущей беседе не добавит ни то, ни другое.
Старик коротко кланяется и бросает свой ковёр на несколько метров в сторону, на зелёную траву без кустарника:
— Вы не возражаете?
— Мне без разницы. Только вместе со мной в нашей беседе будет участвовать и Мадина Наджиб.
— Вы уверены? — Аль-Фахиди опять сверлит меня взглядом, словно сомневаясь в услышанном.
— Это моё условие. Без этого разговора не будет.
— Господин Ржевский, вы простите мне мою наглость ещё раз? — из кармана безразмерных шаровар в его руках появляется амулет. — Вы позволите проверить, свободны ли вы от внешних ментальных воздействий на этот момент?
— Что за дурацкая комедия? — слегка отмирает менталистка, вопросительно изгибая бровь. — Хасан, даже если я его мозги в омлет превратила, "Верблюжий дом" тут же снимет любые внешние воздействия. Вы это знаете не хуже меня. Дим, ты уверен, что я должна участвовать в вашем разговоре?
— Да. Ржевские зря не говорят. Это условия вообще каких-либо моих переговоров с твоим Эмиратом.
— У нас женщин за мужской стол обычно не зовут, — словно оправдываясь, поясняет Мадина, косясь на соотечественника. — Тем более — за ритуальный, такой. Нам с Хасаном обоим непривычно: рушится этикет и многие автоматические привычки.
— Если я верно оцениваю происходящее в вашем Эмирате, наш разговор втроём — далеко не самая большая революция, которая у вас сейчас происходит, — замечаю. — Вам ещё не раз удивляться.
— Сложно спорить, — вздыхает аль-Фахиди. — Господин Ржевский, я увидел достаточно для своего предварительного мнения, с кем имею дело. Пожалуй, я тогда тоже отступлю от традиций: вон тот раненый нуждается в срочной помощи. Остальные, наверное, могут подождать, но...
— Отправляйте. — Перебиваю. — Можете запихнуть в свой портал хоть сейчас. Его же там поймают? Помощь окажут?
— Да. Вы на удивление великодушны, в том числе отсутствием условий.
— Потому что
