— Насмотрелась? Поехали по вон той дороге, вернемся в город кружным путем.
И первым пустил коня в галоп, стремясь поскорее покинуть место, где так неприятно пахнет.
***
Отъехав от факторий, Берти снова заставил коня сбросить скорость, Мелли притормозила за ним. Она раскраснелась от ветра, глаза азартно блестели, а на губах играла абсолютно счастливая, детская улыбка. Берти рассеянно подумал, что нужно купить ей новую лошадь. Фью просто был одним из запасных вариантов на случай, если нужно было срочно посадить в седло кого-то из гостей. Мелли нужен свой конь, что-нибудь быстрое и красивое… возможно, золотистого окраса.
— Как они там работают? — засмеялась Мелли. — Запах просто ужасный.
Берти улыбался. Вид счастливой девушки и его веселил. Мелисса с каждым днем нравилась ему все больше: чем ярче раскрывался ее характер, тем сильнее было желание видеть проявления ее истинного «я». Берти, чуть качнув головой, ответил на заданный вопрос:
— Во-первых, деньги не пахнут, во-вторых, внутри зданий факторий есть артефакты, что убирают запах, там каждому воняет своим…
Мелли задумчиво кивнула. Сейчас они ехали по дороге, что шла мимо полей — в основном со свежими всходами пшеницы. Но впереди уже виднелись зеленые кроны приближающихся садов — Алан заставил их посадить в тот год, когда сюда переехал. Теперь в Отолья до самой весны в подвалах лежат поздние яблоки — очень сладкие и ароматные.
— Как приятно здесь, — Мелли выпрямилась в седле и глубоко вздохнула.
Ее смирной мерин брел вперед, несмотря на то, что всадница даже не держит поводья. Берти же с явным удовольствие рассматривал Мелли. В последнее время его все чаще накрывало волной неконтролируемой нежности. Яркий румянец на светлой коже, мягкие кудряшки у лица, маленькие ладошки в тонких замшевых перчатках, синий наряд красиво оттеняет глаза…
Она растеряно повернулась к Берти:
— Что?
Он покачал головой:
— Ничего. Ты просто так красива сейчас.
Румянец стал еще ярче, она смущенно опустила взгляд, а у Берти появилось стойкое желание перетянуть ее к себе, усадить спереди и неспешно ехать по дороге, обнимая и вдыхая ее запах… Чуть покачав головой, он напомнил себе, что сегодня видит ее по-настоящему довольной… а с ними она нередко выглядит иначе. Не то чтобы испуганной, но где-то около.
— Ты же здесь вырос? — попыталась сменить тему Мелли.
После занятий с лирой Софией, она стала настоящим виртуозом в деле ухода от неприятных разговоров. Совладать с ней теперь может лишь Алан со своей нахальной прямотой и откровенностью. Берти не стал перечить ее новому умению:
— Нет, — ответил он, улыбаясь. — Мы здесь мало бывали… Мой род не особо занимался этими землями, в Алом Замке жили нечасто, все больше в столице.
Кони неспешно брели по дороге совсем рядом друг с другом, поэтому Берти отлично видел легкую неуверенность на лице Мелли перед тем, как она решилась задать следующий вопрос.
— А… что случилось с твоими родителями?
Берти с долей самоиронии фыркнул и ответил сразу, подробно, не заставляя их Кроху задавать уточняющие вопросы. Она имеет полное право знать эту историю, тем более в ней нет ничего такого уж секретного.
— Маги смерти отмечены с детства. Иногда это незаметно — если в семье все и так белокожие блондины с голубыми глазами, то можно до последнего тешить себя надеждами. Моя мама хоть и была блондинкой, но уже к двум годам вся семья признала, что мои абсолютно белые волосы и светлые глаза — это не случайный выверт генетики, а метки Бога Смерти. Это так, чтобы ты понимала контекст. Когда мне было три, родители уже вовсю планировали завести еще пару-тройку мелких Стэгар. Еще у меня был дядя, только он моложе отца и поэтому не был женат. И был еще двоюродный дядя — он вообще тогда едва Академию закончил. А мне было три года. Это вся наша уже не особенно многочисленная на тот момент семья. Я остался дома с няней, мой дедушка поехал сюда, в Отолья, решать некоторые дела. И только мы вдвоем в итоге и выжили после Кровавой Свадьбы…
Мелли нахмурилась. Она наверняка слышала об этом событии — не каждый раз попытка переворота оказывается настолько кровавой. Но скорее всего ей эти события кажутся еще более невероятными и далекими, чем ему. Берти продолжил:
— Это была свадьба тогда еще принца. Наследного, разумеется. Он вообще-то считался неприлично молодым для этого события — девятнадцать лет. Его высочество Элрой влюбился в девушку из рода ишериев, и король пошел ему навстречу — решили все же сыграть свадьбу. Именно семья невесты посчитала это лучшим поводом для попытки переворота. Тогда много кто умер: король, куча его помощников и защитников… вся моя семья. Переворот не получился, даже со смертью короля власть все равно осталась в руках нынешней династии. Элрой, нынешний король, в итоге так и не женился, что вообще-то не очень хорошо для монарха. Я рос с дедом, между нашим столичным домом и королевским замком, частично моим воспитанием занималась моя тетя.
Мелли пораженно смотрела на него. Берти же не испытывал по этому поводу никаких чувств — это было так давно, а он был так мал, что эти события не отложились в его памяти как нечто ужасное. Просто однажды мама перестала приходить в его комнату. Он много плакал, но это было полсотни лет назад.
— Прости, что спросила, — тихо сказала Мелли.
Берти улыбнулся ей:
— Не стоит извиняться. От кого бы ты еще это узнала?
Мелли неопределенно повела плечами. Какое-то время они ехали в тишине. Она смотрела на дорогу и по сторонам, Берти — на нее.
— Это, наверное, очень грустно — быть практически одному, — наконец сказала она.
И обернулась, обожгла такой волной сочувствия, что Берти не сразу ответил.
— Для меня вполне привычно. Дедуля вот мой очень переживал. Даже попытался обойти систему… не вышло.
Мелли чуть нахмурилась:
— Обойти систему?
Они уже подъехали вплотную к садам, что потянулись по обе стороны дороги — яблони слева были ранними и уже отцветали, а справа только завязывались первые цветы. Берти не любил эту историю из своей жизни — ее он успел прочувствовать и запомнить, — но скоро Мелли окажется перед кумушками высшего света, лучше такие истории рассказывать заранее, до того, как ее просветят, поэтому Берти тяжело вздохнул и начал рассказ:
— Маги смерти не рождаются бесплодными. Такими нас делает первое обращение к дару, к силе смерти и энергии инферно, это наша инициация. А инициация происходит во время полового созревания. Причем во время — это не при первых признаках, а у каждого мага по-разному, обычно около полугода. Поэтому есть короткое окно, когда уже все можешь как, условно говоря, мужчина, но еще не обращался к своей силе, поэтому… ммм… сперма выполняет свои прямые функции, а не просто символизирует оргазм.
Мелли стыдливо хмыкнула, а Берти продолжил:
