Смотрел на неё и не понимал, что не так. Вот она — подо мной. Стонет, извивается. Свободная, честная. Всё как я когда-то хотел. Волосы растрёпаны по подушке, светлая молочная кожа в моих отметках. Губы кусает, пытается обнять. А у меня внутри пусто. Ноль, ничего. Выжженое поле после ревности, обид и обмана. Наши отношения давно были обречены.
Ощущал себя моральным уродом, когда трахал Раду. Делал больно всем. Потом тошнило от себя же. И от того, что натворил.
Проснуться утром было подобно пытке. На улице день, а перед глазами черным-черно. Состояние будто после сильнейшего похмелья. В голове шумело, в висках пульсировало. Все мои самые тёмные стороны ликовали и улюлюкали. Казалось, я проваливался в грёбанный ад. Туда, где мне самое место.
Ехал домой и по дороге звонил Соне. Руки тряслись, внутренности скручивало в тугой узел. Где-то в глубине души я отчётливо понимал, что собственноручно всё про*бал, но до последнего надеялся, что она дождётся и мы поговорим. Спокойно, взвешенно. Начнем новый отсчёт. Теперь уже не фиктивно, а по-настоящему.
Вещей Пряника в квартире не оказалось, как и её самой. Меня накрывало, плющило. Я метался из комнаты в комнату и не находил себе места. Искал, где только мог. Звонил подругам, родителям и тренеру. Караулил возле универа и стадиона. Думал, тронусь умом, но никто и ничего о Соне не слышал. Либо делал вид, что не в курсе.
Стал пробивать информацию по своим каналам. В ожидании набирал больницы и морги. Когда отвечали, что девушка с такой фамилией не поступала — облегченно выдыхал. Я понятия не имел, где могла скрываться от меня Соня, но во что бы то ни стало планировал её найти.
Позже товарищ по секрету сообщил, что вернулся Влад. Назвал его новый адрес, дал контактный номер телефона. Предупредил, что Соня у него.
У нас с бывшим другом состоялся долгий и сложный разговор. Информация о Канаде — как обухом по голове. Выводы понятны и очевидны. Дальнейшее развитие событий тоже. Соня приняла окончательное и правильное решение лететь туда, где ей будет хорошо. Достигать целей, к которым изначально стремилась. И мне в её жизни было не место.
В кармане пиджака лежал кулон. Я, блядь, просто хотел увидеть Соню и поговорить с глазу на глаз. Попрощаться. Объяснять что-либо было поздно, просить прощения тоже. Если бы я не искал жену два дня подряд, то, наверное, она и не предупредила бы об отъезде.
Я вел себя сухо и сдержанно. Так, чтобы у Пряника не оставалось сомнений в правильности выбора. Спорт, карьера — это чудесно. Куда лучше, чем предатель-муж, который вовремя её не рассмотрел и не оценил.
Мы сошлись не в то время и не в том месте.
Всё шло ко дну. Наш брак, наши отношения.
Она не была мне нужна. Я изначально Соню не хотел. Но почему-то часто тянуло набрать её номер и спросить какого чёрта она не поливает свои цветы, которыми заставила всю нашу квартиру?
* * *
— Ярослав, ты где сейчас? — интересуется Рая.
— Улетел по делам на несколько дней.
— Вот досада!
— Что-то случилось? Я могу решить этот вопрос по телефону?
— Я вырвалась в город и хотела вас повидать! — сетует тётка. — Получается, если ты улетел, то я могу позвонить Соне?
— Она тоже отсутствует. Если хочешь увидеть Веру, я могу дать контакт Маргариты Игоревны. Она с радостью тебя примет.
Рая соглашается. Я завершаю вызов и отправляю ей сообщение. На улице душно — к дождю.
После этого я поднимаюсь на трибуну и занимаю место в самом верхнем и дальнем ряду. Специально, чтобы не отвлекать Соню своим появлением.
Она выходит на корт ровно за минуту до начала матча. Смотрю на неё не отрываясь. Стройная, ладная, как фарфоровая статуэтка. Волосы собраны в высокий хвост, тело обтягивает удобный спортивный костюм из футболки и короткой юбки.
Соня берёт в руку ракетку и переговаривается с тренером. Выглядит какой-то уставшей и потерянной. Надломленной. У меня сердце не на месте.
Я взял билеты в Порторож как только Соня улетела. Когда сказала, что будет скучать. Когда целовала и тянулась ко мне. Её слова звучали искреннее и от души. Я принял это за знак, что готова. На всё, со мной. До конца.
Я устал от качелей. Хочу семью. Полноценную, счастливую. Я ни разу не идеальный, но рядом с ней готов меняться.
Пора оставить обиды в прошлом и шагать вперёд. Или расстаться раз и навсегда, потому что я хоть я и терпеливый, и утверждал, что готов ждать, но вовсе не робот. Когда мне звонят после объятий и поцелуев с другим мужиком — запал на какие-то подвиги сводится к нулю. Кажется, что все бессмысленно. Она то отталкивает, то тянется. То ненавидит, то прощает. И так по адскому кругу, в который я сам когда-то нас и загнал.
Это было последней каплей. Я закрою глаза на контакт с Басовым. Не вспомню и не упрекну, но Соня должна определиться и что-то для себя решить.
Игра начинается активно. Я слежу за каждым движением и жестом Сони. Никогда сильно не увлекался теннисом, но наблюдать за Пряником мне интересно. Внутри кипит адреналин, я болею за неё всей душой. Не слежу за очками, но мечтаю, чтобы Соня выиграла. Она заслужила. После того, что с ней было и после того какой я её помню. Травма была настолько серьезной, что сейчас кажется чудом то, как она легко и плавно двигается по корту.
В коротких перерывах Соня бросает короткий взгляд в сторону трибуны, где я сижу. Пробегает глазами по нижним рядам. Я напрягаюсь всем телом. Она так делает ещё и ещё. Несколько раз подряд. Словно чувствует, что я здесь, но не находит.
Мне кажется, что она чем-то обеспокоена. Зажатая, нервная. В перерывах съеживается, будто ей холодно, хотя солнце сегодня здорово припекает.
Сонька ловит мяч рукой и у неё снимают очко. Злится, показывает это. Вытирает лоб и что-то раздраженно выкрикивает.
Давай, Пряник, соберись!
Нервы натягиваются до предела. Я пытаюсь отвлечься, достаю телефон и рассматриваю фотки, которые прислала Рая. Они вместе с Верой и Маргаритой Игоревной гуляют в парке и кормят голубей.
Поднимаю взгляд, Соня отбивает подачу. В какой-то момент кажется, что мне будет лучше уйти. Интересно, она бы обрадовалась, если бы знала, что я здесь или наоборот?
Соперница подаёт. Пряник высоко подпрыгивает, отбивает.
Дух захватывает, а сердце громко колотится.
Зрители на трибунах сидят, затаив дыхание. Эта подача была решающей.
Соня приземляется на идеально-выкошенную траву и громко вскрикивает. Я не сразу понимаю в чем дело, только тогда, когда она хватается за ногу и кривит личико.
По коже пробегает мороз, сердце сжимается. Я резко подхватываюсь с места и спускаюсь вниз. Расталкиваю людей, раздраженно прошу дать мне дорогу.
Этим временем Соне засчитывают финальное поражение.
