восторг — по их мнению, на такие амбициозные безумства тот Март, которого они знали по школьным годам, был не способен, а он взял да и удивил. Не человек — сюрприз в шоколадной глазури.
"…а ведь Лигран наверняка знает, что это за тип и как к нему подобраться", — отчего-то мелькнувшая ненароком мысль была не очень приятной. Знает и знает. Но даже думать о якобы сочувствующем, а на деле приведшим меня на казнь красавчике-следователе я себе запретила. Привёл один раз — приведёт и второй. Как бы ни был велик соблазн…
Наконец, честная компания разошлась: у всех бывших жителей приюта уже были семьи и какая-то своя налаженная жизнь. Остались местный привратник, охранник и почти что домовой в одном лице Милко, который… которая… так и жило тут, скрываясь от внимания властей и надеясь, что готическое по духу здание ещё долго никому не понадобится, Март, Ильяна, то и дело недовольно зыркавшая на меня глазами, и я. На втором и третьем этажах были комнаты, по которым мы, под угрюмым предводительством Милко и разошлись. Как оказалось, он же — пусть будет "он", в самом-то деле! — и снабдил Марта халатом и туфлями, оставшимися от прежних обитателей. Мне тоже, правда с некоторым скрипом, как не-выпускнице приюта и даже не родственнице, был выдан комплект домашней одежды, без нормального нижнего белья, о том и мечтать уже перестала, но всё-таки. Пропустив вперёд Марта, Милко вдруг прижал меня к стене.
— Как ты сломала забор? — прошептало — или прошипело — существо. — Починить сможешь?!
— Выбила рукой! — тем же шепотом ответила я. — Донум у меня такой: заборы крушить. Ну, или приставучие физиономии. Починю, когда оживу. Раньше никак, прости.
И существо, аналог домового, как-то сразу отстало. Удобно. Придумай себе донум позакавыристее, желательно такой, чтобы проверять никому не захотелось, а потом вообще умри — и вуаля. Жаль, не со всеми сработает, но тем не менее…
А Март какой продуманный, однако. Не имеет своего дома, а знает, где переночевать на халяву — то в доме утех, то в бывшем дурдоме. Самое оно.
Тело в отдыхе не нуждалось, как мне кажется, зато явно нуждался мозг. Надо бы поспать, хотя бы эта функция в организме ещё работает. Количество суток до апокалипсиса неумолимо сокращается, но утро вечера мудренее и всё такое… Я села на кровать — возможно, пора начинать коллекционировать экзотические места ночевок в этом мире. Из-под кровати, муркнув, высунулся Ксамурр, дружелюбно потыкался в ноги лбом.
— Тоже перемещаешься в пространстве? Или у тебя дар предвидения, и ты знал, что меня отправят именно в эту комнату? — я почесала кота по костлявому лбу. Мёртвый, а ласку любит и ждёт.
…кому, как не мне, его понять.
Стук в дверь прервал мои попытки устроить гудящую голову на подушке, а устроившийся было на пояснице буханкой некрокот — совсем как на трупе тогда, в морге — метнулся опять под кровать. Кто это может быть? Снова Милко — решил потребовать восстановления забора, или Ильяна — решила потребовать, чтобы я не мешала её брату жить, или…
На пороге стоял донельзя смущённый Март, вертел в руках полную чего-то золотистого бутылку. На этот раз в ней было явно не молоко.
Или — молоко кварков. Откуда мне знать.
— Прости! — начал он с порога. — Прости меня, я… я не знал, что так получится, я не хотел! Я даже и не верил, что такое может получиться, просто на пьяную душу хотел произвести… впечатление. Ну, прости, я… я что-нибудь обязательно придумаю!
— Да ладно! — махнула я рукой, испытывая острое желание завернуться в одеяло с головой. — В конце концов, если бы не это, я бы уже умерла, а так… остался хоть какой-то шанс. Так что, по сути, ты меня даже спас.
"И ты не виноват, что совсем не супергерой из сказок моего мира, тот, который спасает Вселенную и прекрасную принцессу в гордом одиночестве одной левой. Или это я — недостаточно прекрасная принцесса? Особенно теперь, с таким-то телом, ага, как же"
Повисает неловкое молчание, хотя Марту, кажется, становится несколько легче. Дурацкий барский халат он всё-таки сменил на что-то более скромное, а вид имеет более чем пристыженный — любоваться бы, да что толку, если нам с ним всё равно ничего не светит, кроме издевательски зелёного Стилуса?
— Я, наверное, посплю, пока спится. И ты отдыхай, — тихо сказала я, а парень вдруг мотнул головой.
— Лучше бы тебе не спать, если можешь. Подозреваю, что во сне процессы разложения… ускоряются. Пойдём на крышу? Посидим, подумаем.
И глаза отвёл.
— Самое романтичное приглашение, которое только можно сделать девушке! — нарочито бодро произношу я. — Посидим, чтобы не разлагаться. А Тирата не будет гневаться?
— Это просто сок кастаруса.
«А вино — просто сок винограда, ага»
— От сока процессы не ускорятся?
— Тебе пить необязательно.
— Всё романтичнее и романтичнее… — я хотела добавить что-нибудь вроде "о, мой горе-некромант", но осеклась — мало ли, на что ещё нарвусь, один раз уже обожглась на обострённом мужском самолюбии. Выбралась из одеяльного кокона, немного злясь на себя за слабохарактерность. А я-то ещё злилась на маму, всю жизнь посвятившую алкоголику. Отец её хотя бы в живой труп не превратил, да и не сказать, чтобы много гулял по левым бабам. — Пойдём, Агнесса. Обсудим перспективы и только, правда, я же ничего такого..!
То самое чувство, когда самый распущенный некромант королевства не делал попыток поприставать к тебе даже до твоей смерти, не то что после.
Ничего нам с ним не светит, ничегошеньки.
…разве что — Стилус. Если посидеть ночью на крыше.
Глава 49
Ветер на крыше беснуется всё так же, однако теперь в нём отчетливо ощущаются солёные морские нотки.
— В какой стороне море? — спрашиваю я, безуспешно пытаясь пригладить бунтующие волосы. Сажусь где-то в метре от края. Крыша почти плоская, да и черепица шершавая, не соскользнёшь, но раньше даже высота даже метров десять-двенадцать меня бы уже заставила распластаться лягушкой и верещать от ужаса.
А теперь я смотрю вниз совершенно спокойно. Может быть, опыт последних дней сделал меня смелее. А может быть, потому, что где-то в глубине… в самой-самой глубине души я до сих пор не могу окончательно поверить в то, что всё это — волшебный мир, моя смерть, сидящий рядом Март — всё это происходит на самом деле.
И то, что мы сейчас сидим так близко, только подчёркивает нереальность происходящего.
В ответ на мой вопрос
