Но если так, как я ощущала падение? Потому что я падала. Все быстрее и быстрее, неслась сквозь слои реальности. А потом…
* * *
Все было тихо. Спокойно.
Я открыла глаза.
Я лежала в мире пыли, обломков камня и мертвых деревьев. Что-то теплое и твердое двигалось ритмично под моим ухом. И я уловила стук, который казался мне самым красивым звуком в мире, хоть я и не могла пока понять, почему.
А потом поняла. Это билось сердце.
— Дир? — я пыталась говорить сквозь потрескавшиеся обожженные губы. — Дир, это… ты? — я не смогла пока выдавить эти слова. Сил не было. Но это было не важно.
Важно было то, что сильные руки обвили меня и прижимали к груди.
32
Дир
Я был уверен, что умер.
Должен был. Копье пробило мое сердце, пронзило меня, как кусок мяса. Я прошел все уровни агонии, а потом пришли свет и тьма, и я не мог описать ощущения. Я точно умер. Да?
Это был… рай?
Я глубоко вдохнул, ощутил букет хвои, кожи и меда, запах Бриэль. Руки Бриэль обвивали меня, и я ощущал биение ее сердца в такт с моим. Но это было невозможно. Мое сердце разорвало надвое. Я это ощущал.
Я не открывал глаза, обвил крепко руками ее теплое тонкое тело. Если это был рай, я буду ему рад. Больше никаких проклятий и ведьм. Больше никакой охоты, крови и боли. Боги, я был бы рад просто лежать тут вечность!
Эдмунд.
Я нахмурился. Откуда была эта мысль?
Эдмунд.
Снова. Имя. Странное имя. Я не знал это имя до этого момента.
«Мое имя?».
Я поискал глубже в разуме, под той мыслью. Там было еще одно имя, которое я считал потерянным навеки. Омилия. Я подумал о нем и увидел ее лицо. Нежный гладкий лоб, теплые глаза, медленная робкая улыбка, которая вызывала танец моего сердца.
Омилия. Моя первая любовь.
Я улыбнулся. Печаль от ее потери еще была там. Но было не так больно, как раньше. Она уже не была потеряна полностью. Теперь я видел ее не зверем, каким она стала, а девушкой, какую я знал раньше. И ее имя было сладким и настоящим. Но…
Мое сердце уже принадлежало не ей. В этом времени и месте я еще любил ее, но это было воспоминанием.
Настоящая любовь была тут. В моих руках.
Тогда я понял, что не умер, что я был неожиданно живым.
Я открыл глаза и увидел спутанные рыжие волосы. Лицо прижималось к моей шее, под моим ухом.
— Бриэль, — выдохнул я.
Она напрягалась. А потом приподнялась, отбросила волосы с глаз и посмотрела на меня. Мы долгий миг просто смотрели друг на друга.
А потом она охнула, прижала ладони к моему лицу и поцеловала меня. Поцелуй был коротким, но я не собирался это так оставлять. Я притянул ее для глубокого поцелуя. Это было как столкновение сердец, взрыв огромной силы, который разбил нас. А потом мы стали новыми. Целыми.
Она подняла голову, и меня удивили слезы, текущие из ее глаз. Забавно… я не мог представить ее яростное личико со слезами на щеках. Я нежно вытер их большим пальцем. Она повернулась к моей ладони, больше слез капало на мою ладонь, лицо и грудь.
А потом она посмотрела на меня.
— Я… не знаю… как тебя зовут?
Я улыбнулся ей, сердце парило, как птица в ясном небе.
— Я — Эдмунд.
Она сглотнула, кивнула и сморгнула слезы.
— Рада знакомству, Эдмунд, — сказала она.
И снова поцеловала меня.
* * *
К сожалению, мы не могли лежать так вечно. Пришлось встать и попытаться понять, что произошло. Сад Элораты Доррел, который уже сгнил, теперь был неузнаваемым. Несколько оставшихся деревьев сбил взрыв, умирающие кусты стали пеплом. Даже внешнюю стену снесло взрывом.
Взрыв, казалось, был из… нас.
Мы стояли в эпицентре темной выжженной земли. Но мы не пострадали.
А бабули не было видно. Она сгорела с остальным местом, испарилась. Я помнил ее последний крик, но не знал, было это воспоминанием или воображением.
— Ее больше нет, — ответила Бриэль на мой не озвученный вопрос. Она сжала уверенно мою ладонь. — Матушка Улла говорила, что бабуля слишком много своей силы привязала к твоему проклятию. Она использовала кровь своего сердца для этого, но когда проклятие было снято не так, как она планировала, это разбило ее.
Я не знал, понял ли все полностью. Вряд ли я хотел. Мне было важно, что проклятия больше не было. И Бриэль была рядом сом ной.
Я смотрел на нее. Было сложно видеть ее в таком свете, ведь волчьего восприятия у меня больше не было, и ночь сгущалась. Я видел точно, что она была, кхм, голой. Как и я. Снятие проклятия не наколдовало нам одежду.
Я нежно провел пальцами по шраму на ее бледной груди.
— Твоя кровь, — прошептал я. — Кровь, которая у вас схожая…
Бриэль медленно кивнула.
— Смешана с твоей, — тихо ответила она.
Она сжала мою ладонь, прижала к своему бьющемуся сердцу. Ее глаза смотрели в мои, полные обещаний, желания.
Расстояние между нами было легко пересечь. Наши руки обвили нас, наши тела были прижаты друг к другу. В центре разрушения. У нас были только мы. Но этого нам хватало. Навсегда.
* * *
Мы не могли ходить по Шепчущему лесу голыми. На рассвете мы поискали среди развалин замка одежду. Бриэль выкопала потрепанное платье, а мне повезло меньше, и я нашел старую скатерть и обмотал ею пояс. Это подойдет.
— Сначала вернемся в Фэндар, — я протянул Бриэль руку, мы выбирались из руин вместе. — Придется пройтись, но мы там найдем одежду.
— Надеюсь! — буркнула Бриэль. Она где-то нашла лук и колчан, несла их на плече. Какой бы ни была ее одежда, она выглядела завершенной с оружием в руке. — А что потом?
Я улыбнулся и притянул ее к себе, быстро поцеловал ее в губы.
— Если ты не против… как только мы будем выглядеть прилично, мы пойдем в Гилхорн и найдем священника.
— Священника? — она нахмурилась и взглянула на меня. — Зачем?
— Потому что, когда мужчина чувствует к женщине то, что чувствую к тебе, они женятся.
Она смотрела на меня. А потом ее лицо озарила улыбка.
— Женятся? После всего произошедшего несколько клятв при священнике не сделают нас связанными, кхм, еще больше.
— Возможно, — я пожал
