class="p1">– Звони, если захочешь повторить, – он вкладывает мне в руку визитную карточку.
– Думаю, не захочу, – кладу карточку на постель, даже не взглянув на неё, и ухожу.
***
– Доченька, ты скоро, папа нервничает, – мама врывается в мою комнату без стука, недовольно напоминая о том, что мы опаздываем.
Родителей пригласили на выставку молодого, но уже знаменитого в Европе художника. В Россию он приехал впервые. Вокруг его работ невероятный ажиотаж, говорят, он гений. Родители торопятся в Галерею, а я никак не могу подобрать платье, которое бы скрывало сине-багровые безобразия на моём теле. Перемерив около двадцати платьев, нахожу оптимальное. Длинное в пол платье. Грудь и шея прикрыты тканью, скрывая синяки, а вот спина оголена по самые ямочки на пояснице. Я довольна выбором. Вот интересно, что бы сказал Артур, если бы меня увидел в этом платье? И к чему я про него вспомнила? Ругая себя за эти мысли, беру под руку отца и вхожу в Галерею. Народу невероятно много, весь бомонд тут. Родители тут же покидают меня, по статусу положено поприветствовать всех лично, а я хочу отдохнуть от официоза. Беру со столика бокал шампанского, скучающе бреду по огромному залу. Этот художник, действительно, талантлив, я тоже немного рисую, даже художественную школу окончила. Но мне до этого уровня, как до Китая пешком. Его работы цепляют взгляд, завораживают. Они будто знакомы мне, но я не могу уловить, чем именно. Медленно бреду от одной картины к другой. В центре экспозиции я застываю в недоумении. Прямо в центре зала на мольберте расположен портрет. Я бы назвала его наброском, нарисованном карандашом, впопыхах, на память. Я узнаю себя на этом холсте. Но откуда?
– Хотел запомнить тебя именно такой, – слышу за спиной знакомый голос, от которого по всему телу побежали мурашки.
Разворачиваюсь. Артур в шикарном костюме стоит рядом и восхищённо смотрит на картину.
– Какой? – тихо спрашиваю я.
– Оторванной от условностей, свободной.
– Я могу купить эту картину? – мимо нас проходят люди, переглядываясь между собой. Они сравнивают картину и оригинал, улыбаются.
– Она не продаётся. Бесценна для меня, – шепчет он мне на ухо, сократив расстояние между нами практически в ноль.
– Но я хочу её, – его близость волнует меня. Дыхание сбивается.
– А я знаю, как сделать так, чтобы картина осталась при мне, но при этом стала твоей – он хмуриться, замечая, как мужчины косятся на меня.
Ничего не говоря, он снимает с себя пиджак и накидывает на мои плечи, тем самым прикрывая мою оголенную спину.
– И как же?
– Мы повесим её в нашей спальне. Пусть это будет моим свадебным подарком для тебя.
Открыв рот от его наглости, перевариваю услышанное. Послать бы его далеко и безвозвратно, но его лучезарная улыбка и глаза с прищуром творят внутри меня невероятные вещи. Нет в его взгляде надменности и вызова, там другие эмоции. Мы не виделись три дня, и все эти дни я думала о нём, и как оказалось, он обо мне тоже не забыл.
А почему бы и нет! Я наверно с ума сошла? Что я творю? Но я не могу ему сопротивляться!
– Я согласна.
***
В тот вечер мы уехали из Галереи вместе. Через полгода поженились, и мой портрет, как и обещал Артур, всю нашу долгую и счастливую жизнь висел в нашей спальне.
Бонус 3
Валерия
Пять лет спустя…
– Привет, – шепчет муж, сидя в кресле напротив дивана, где ещё мгновение назад спала я.
Мы с дочерью видимо задремали, смотря мультфильмы. Свет в комнате погашен, лишь работающая плазма на стене создаёт полумрак.
– Привет, – отвечаю, аккуратно вытаскивая свою руку из под головы ребёнка. – Давно тут сидишь?
– Давно, – устало улыбаясь, говорит он. – Любуюсь.
Взгляд его наполнен нежностью и любовью. В последнее время у Игоря много работы и он часто задерживается. За последнюю неделю мы вместе провели максимум минут сорок, не считая сна, конечно. Спит Игорь всегда дома, даже если на сон остаётся всего лишь пару часов, он всё равно едет к нам. Я так соскучилась по нему, не могу привыкнуть просыпаться в одиночестве, но молчу об этом. Вхожу в положение и поддерживаю. Сейчас сложный период – расширение бизнеса, заключение новых контрактов, открытие ещё одного завода.
Игорь как-то признался, что мы для него, как батарейки, благодаря которым он наполнен энергией и стремительно тащит компанию вперёд. Надеюсь, он не будет против ещё парочки батареек? Скоро уж живот начнёт расти, а я никак не могу ему сказать о беременности.
– Кушать будешь?
– Да. Очень голоден.
Игорь подаёт мне руку, тем самым помогает осторожно встать с дивана, затем накрывает спящую дочь пледом, и, конечно же, целует её в щёчку, для него этот вечерне-ночной ритуал очень важен. Мы на цыпочках крадёмся на кухню. Я быстро накрываю на стол, пока Игорь моет руки.
– У меня к тебе разговор, – произносит муж, как только чувство голода утолено.
– Говори, – меня немного напрягает его серьёзный вид.
Вместо слов муж достаёт из внутреннего кармана пиджака билеты и кладёт передо мной на стол.
– Москва? – шепчу я, смотря на маршрут.
– Лер, Новый год же, давай все вместе с семьёй его встретим.
– Я не поеду, – категорично отвечаю я, не желая продолжать эту беседу.
Хочу встать, но Игорь перехватывает меня за руку, не позволяя покинуть своё место.
– Милая, ну может, хватит? – мягко произносит он.
– Не хочу, – шепчу я.
– Если мы не поедем, то они приедут сами. Это решение Стаса.
– Ноги этой… не будет в моём доме, – упрямо твержу я.
– Лер, твой отец счастлив с ней.
– Что женщин кругом мало? Почему он женился на Алле?
– Тебе покоя не даёт, что у нас с ней…
– Были отношения, – заканчиваю фразу за него.
– Был секс, – поправляет он меня. – Нет оснований для ревности сейчас. Я люблю тебя. Я тебе верен был, есть и буду. Или ты сомневаешься во мне?
– Нет, не сомневаюсь.
– Тогда в чём дело?
– Меня бесит наличие этой дамы в доме моего отца.
– Твой отец безумно любит эту женщину. Уважай его выбор.
Как выяснилось, он очень давно был влюблен в Аллу, но даже не намекал ей об этом из-за своего диагноза. Но после удачной операции и нашего переезда в Японию он видимо заскучал и решил наладить личную жизнь. Около года они встречались, причём тайно, никто не знал об их взаимоотношениях, хотя я подозреваю, что Игорь был в курсе, просто не говорил мне ничего. Ну не выглядел он
