Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
почему он так скверно кончил.
Он думал о том, какой отпечаток это дело наложило на его собственную жизнь, сформировало его облик больше, чем он осознавал или хотел осознать, – о том, как неудачное расследование повлияло на него как полицейского, о причине, по которой его когда-то на время отправили в неоплачиваемый отпуск. Это было в один из тех немногих раз, когда он не смог сдержать себя.
Он помотал головой, выругал самого себя и посигналил машине впереди, которая, казалось, целую вечность не могла тронуться на зеленый свет. Он всегда жалел о том, что произошло. Его коллега Рикхард спрашивал: «Ты что, с цепи сорвался?» Видимо, так оно и было, когда он сбегал в свой джип, припаркованный за отделением полиции, принес оттуда монтировку, снова вошел с ней в здание, ворвался к задержанному и уже замахнулся, но его схватили, бросили на пол и не давали встать, пока он не успокоился и не был отправлен домой.
Конрауду не было никакого оправдания, даже хотя задержанный, на которого он замахнулся монтировкой, сам набросился на него, ударил в лицо и сломал нос, так что кровь брызнула, а боль была нестерпимой. Даже хотя этот задержанный обидно обзывал его и угрожал его семье. Даже если он насмехался над ним и отпускал по поводу расследования дела Сигюрвина унизительные комментарии, называл Конрауда «самым жалким слабаком и неудачником во всем этом поганом участке».
Даже хотя того задержанного звали Хьяльталин.
Конрауду надо было вытерпеть все – но он взорвался.
И разлетелся тысячей осколков.
В одну ночь незадолго до Рождества Хьяльталина задержали за вождение в пьяном виде. Он был несговорчив, при задержании сопротивлялся, и его отправили в камеру в отделении полиции – проспаться, и вдобавок взяли у него кровь на анализ – который показал, что он был в состоянии сильного опьянения. Когда Конрауд с утра пришел на работу, он узнал, что тот провел ночь в камере. Тогда Конрауд уже долго не встречался с Хьяльталином и сделал ошибку, решив заглянуть к нему. Он сразу почувствовал, что за ночь Хьяльталин не просох – он все еще был пьян, рассержен тем, как с ним обошлись, и готов вот-вот взорваться. Он тотчас начал выкрикивать в лицо Конрауду оскорбления и обвинил его в том, что он поломал ему всю жизнь.
– Я тебя укокошу, и семейку твою проклятую! – прошипел Хьяльталин, когда страсти накалились до предела. – Слабак сухорукий!
– Заткнись! – проорал Конрауд.
Они стояли друг напротив друга в тесной камере. Их недовольство, копившееся годами, снова поднялось на поверхность и забурлило.
– Вот угроблю тебя, придурок, если захочу! И бабу твою, и вообще всех!
– Если ты…
Но закончить фразу Конрауд не успел. Его застало врасплох нападение. Хьяльталин вдруг наскочил на него и ударил в лицо. Боль была жуткая, Конрауд громко вскрикнул, из глаз брызнули слезы, он почувствовал горячие струи крови. Хьяльталин отшвырнул его к стене, схватил за горло, сказал «Угроблю!», кинул на пол и пинал до тех пор, пока не примчался надзиратель и не ухватил его за шею.
У Конрауда в глазах помутилось от ярости. Он не помнил себя, когда сбегал в машину за монтировкой и набросился на Хьяльталина, который уже сидел в коридоре, и его руки были скованы наручниками за спиной. Конрауд размахнулся монтировкой – удар обрушился на стену и рядом с Хьяльталином, и на пол посыпалась цементная крошка. Нанести другой удар Конрауд не успел: его схватили и повалили.
Хьяльталин не стал писать жалобу на Конрауда – да и тот не стал жаловаться на нападение на сотрудника полиции при исполнении и на угрозы в адрес его семьи. Большую часть своего годичного отпуска он провел с Эртной в Швеции. Она когда-то говорила, что ей хочется обратно в Сткогольм, где она училась своей специальности. Она нашла работу в Каролинской больнице, и в конце февраля они выехали из страны, а возвратились лишь осенью. Спустя год с лишним Эртны не стало, а он уволился.
Конрауд припарковался у многоквартирного дома в Верхнем Брейдхольте и при мысли о том нападении на Хьяльталина тяжело вздохнул. В вечерней темноте дом выглядел еще более мрачно. В окне у Йоуханны горел свет, и Конрауд понадеялся, что она дома. Он взмыл к ней на этаж, перескакивая через две ступеньки, и, запыхавшись, постучал в дверь. Из квартиры не донеслось ни звука. Он постучал снова – чаще и сильнее, затем приложил ухо к двери. Услышал шорох. Принялся с нетерпением ждать. Собрался постучаться еще раз – но тут дверь открылась, и на пороге показалась Йоуханна, еще более неопрятная, чем прежде.
– Что за шум? – спросила она, щурясь. Судя по всему, ее разбудили.
– Я бы хотел поподробнее расспросить вас о Бернхарде и…
– Ты кто? Зачем в дверь так барабанишь?
– Меня зовут Конрауд, я заходил к вам сегодня днем. Извините, что мне пришлось пошуметь, я…
– Снова явился? Что это тебя сюда все время тянет?
– Да вот, хотел узнать, не смогу ли я помочь вам вспомнить имя женщины, которая звонила Бернхарду и притворялась, будто это насчет запчастей.
Йоуханна вытаращила на него глаза, не в силах понять, куда он клонит.
– Вы же сказали, что знаете, что он встречался с другими женщинами, – сказал Конрауд.
– Может, ты войдешь? – предложила Йоуханна. – Про такие вещи на лестничной площадке не говорят. Значит, ты Конрауд?
До Йоуханны только сейчас дошло, что происходит.
– Точно, – сказал Конрауд.
Во второй раз за этот день он вошел в захламленную квартиру вслед за женщиной, когда-то бывшей замужем за Бернхардом – продавцом автозапчастей, и закрыл за собой дверь. С тех пор, как они виделись в последний раз, Йоуханна не тронула ни одного предмета. Она тяжело опустилась на тот же стул.
– Имя той женщины? – переспросила она.
– Вы его помните?
– Пыталась вспомнить, когда ты ушел, – ответила Йоуханна.
– Вы сказали, что оно библейское.
– Это да.
– А помните, какое именно?
Йоуханна наморщила лоб. Конрауд с нетерпением ждал ответа. Лучше всего, если она сама вспомнит. Он переминался перед ней с ноги на ногу. Но ничего не случалось.
– Может, Салоуме? – наконец спросил он.
Йоуханна немного оживилась.
– Да, наверное, Салоуме, – произнесла она. – Ее ведь так звали? Он притворился, что не знаком с ней, а только запчасти ей продает.
– Вы уверены?
– Да, Салоуме. Припоминаю, что ее так и звали.
Йоуханна смущенно посмотрела на Конрауда, и он увидел, что она как будто пытается решиться что-то высказать.
– Вы хотите меня о чем-то спросить? – поинтересовался он.
– Ты раньше
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
