— только через купеческие каналы. Последние, в свою очередь, гарантировали качество, брали на себя транспортировку и прочие риски, которые коллективно покрывались из взносов гильдии. Старшие купцы имели право заграничной торговли, местные — по Западным землям, мелкие — только в пределах небольшой территории от города, в гильдии которого они состояли. И вот, по словам Тронда мелкие и средние купцы уже начали искать, где бы прикупить еще зерна, едва ли не прямо с телег, чтобы хоть немного снизить цены, которые установятся на продовольствие с приходом холодов.
К сожалению, в этих краях никто активно не занимался крупным скотоводством. Мелкие подворья держали кур, гусей, свиней и коров, исправно поставляли продукцию своих хозяйств как раз через купцов третьего, низшего ранга, на городские рынки, но именно крупных скотоводов в этих краях не было. Тот же Брим был знаменит не только своими бескрайними полями, но и огромными стадами, которые паслись на восточных равнинах, вблизи границы с подгорцами и Тремя Орденами. Не отставали в этом плане и святоши, ведь их земли были самыми густонаселенными на континенте.
Тут, в диковатых краях, ни о каком скотоводстве речи и не шло. Слишком большого капитала требовали подобные предприятия, а для свободного выпаса, как это делают в Пустошах, не хватало свободных равнинных земель.
Мы с Эрегором обсуждали, что будем делать, если королева Ирен даст деньги. И в итоге, мы пришли к тому, что часть из них, а также имеющиеся в распоряжении темного эльфа собственные финансы — около восьми тысяч серебром — мы пустим на то, чтобы загнать мибензитских купцов в угол.
А для этого нам надо договориться с купеческой гильдией Пелофа о том, что они не только не поставят ни мешка Мибензиту, но и скупят столько зерна из свежего урожая у местных, сколько смогут. Или на сколько у нас хватит денег. А денег теперь хватало.
Кроме того, этот план позволял немного подстраховаться. Если с флотилией, которую поведет Тронд, что-то случится, у нас будет небольшой, но запас продовольствия, которым мы сумеем задобрить местных жителей. Если же все пройдет гладко, то мы просто распродадим зерно по себестоимости, в этом не было никакой проблемы.
На следующее утро я остался в цитадели. Эрегор ушел в управу, Лиан — на рынок, я же наблюдал за тем, как Дирт, окончательно вошедший в роль начальника городской стражи, гонял своих бойцов по небольшому дворику перед казармой.
— Да не в голову цель, дубина! Нам же не убивать горожан надо! — рычал наемник на молодого бойца, который слишком высоко орудовал дубинкой. — Это в бою тебе надо в голову целить! А с городскими — бей по ногам! По рукам! По ребрам бей! Чтобы больно, но без тяжелых увечий. Вот встретится тебе пьяный грузчик, ты его что, в голову бить собрался, чтобы совсем дураком сделать, или что⁈ Вот так! Локоть прижал, и низко работай, низко! Как по брюху бьешь!
— А ты неплохо разбираешься в этом ремесле, — сказал я мужчине, когда Дирт отошел от бойцов и встал рядом, наблюдая, как выполняются его указания.
Переучить наемников, что привыкли убивать, на такую службу как охрана улиц, оказалось непросто. В момент их прибытия, когда город кипел и рисковал взорваться беспорядками, их лихая удаль была уместна, но теперь Мибензит вернулся в более-менее мирное состояние и усиленно зализывал раны, и лишнее кровопролитие было ни к чему.
— Это вы, господин колдун, просто нашего сержанта не видали! — ответил Дирт. — Вот уже где был цепной пес, душу выел! Всю жизнь в страже, все твердил, что ему каждая улица — как родная и что мы, бестолочи, его позорим, даже бандита скрутить быстро не способны. Вот, передаю науку.
— А что, сержант ваш за мягкие способы радел? — уточнил я.
— Он считал, что наше дело — поймать и доставить, и чтобы вид товарный задержанный имел, а судьбу его пусть городской судия и дознаватели решают, значится, — ответил наемник. — И в самом деле, страже некогда разбираться. Видят непотребство — в кандалы! А если приличный человек, выпил лишнего или просто повздорил с кем, так это уже пусть управа выпускает и извиняется. И нормально, работало. Но мы все больше всяких проходимцев хватали. Сами понимаете, Пелоф город такой, на перепутье стоит.
Я даже удивился многословию наемника. Со стороны он всегда казался человеком довольно замкнутым, на прочие вопросы отвечал быстро и четко, а самое главное — коротко. Видимо, и вправду тот сержант душу из него достал, даже если спустя годы рослого и умелого Дирта так пробивало на рассказы о временах службы.
Но и ничего необычного в его тирадах не было. Я знавал множество служивых, и все как один могли бесконечно долго травить байки о былых временах. Тот же старик, что прибыл из Шивалора, и чья история легла в основу моей личины наемника с севера, весь вечер только и трещал о делах гарнизона.
— Так сколько человек доносит в гильдию? — спросил я Дирта.
Наемник даже не шелохнулся, как стоял, глядя на площадку перед казармой, так и остался стоять.
— Трое, господин, — спокойно ответил командир наемников.
Это было ожидаемо. Наемники люд простой — всегда ищут, где бы подзаработать. И когда купцы найдут парочку жадных, было лишь вопросом времени.
— Понятно… — протянул я.
— Прикажете выгнать? — спросил Дирт.
Если подумать, мы платили людям за мечи, а не за молчание, потому что последнее стоит куда дороже, чем мы давали наемникам сейчас. Так что как-то расправляться с болтунами смысла не имело, пока они не стали заниматься вредительством. Насколько я понимал, они просто докладывают об обстановке в цитадели и планах руководства, которые Дирт доносит до подчиненных. Совершенно безобидная информация, ее можно получить, просто угостив наемника в трактире кружкой эля.
— Нет, пусть служат, — ответил я. — И докладам не препятствуй, у нас тут нет каких-то особых тайн, да и в темных делах нас упрекнуть сейчас нельзя. А уж в совсем откровенную ложь люди не поверят. Скажи, твои парни ходят на фонарную улицу?
— Вы про ту, где бордели стоят? — уточнил Дирт. — Ну конечно ходят, как не ходить-то. Это же дело такое, сами понимаете.
— Ну, так выбери пяток надежных, да скажи со шлюхами о службе трепаться, — сказал я.
— И о чем трепаться? — уточнил командир наемников.
— Да все как есть, пусть и говорят. Повторяю, постыдных секретов у нас нет. Пусть рассказывают о службе, о том, что Эрегор торчит в управе, о мастеровых. Все пусть рассказывают. Девки быстро разнесут эти слова
