Чтобы он понял!
– Мама очень переживает, говорит, что больше не будет настаивать на…
Он осекся, глядя на мой живот, а мое настроение за одно мгновение изменилось. Кажется, я переобщалась с Мишей, или как иначе объяснить то, что так быстро и ярко внутри вскипела первобытная злость.
– Настаивать на аборте? Серьезно? А ничего, что я вскоре рожать собираюсь? Вы там нормально себя чувствуете вообще?
Я еле сдерживалась. Да, я на мать года претендовать вряд ли буду. У меня, да и у Миши проблем и травм просто целая голова! Но я уже люблю дочь всем сердцем.
Люблю так, что меня просто невероятно триггерит любое упоминание о том, что можно сделать ей плохо. Я не святая, но эту ответственность беру на себя.
– Мар… Рита, ну что ты такое говоришь, мы же любим тебя, ты наша дочка. Возвращайся домой.
– Именно поэтому ты тут один? Дома любить тоже по очереди будете? Ты хоть сам пришел, или мать попросила?
Вырвалось. Как бы я ни сдерживалась, вырвалось. Чувства к нему, разочарование, обида, все выливалось водопадом под этими эмоциями. Я привыкла, что он вторая скрипка. Привыкла, что всегда за спиной матери. Принимала. Казалось.
А сейчас, когда начала взрослеть, когда жизнь буквально выплюнула меня в эту историю, мне стало невероятно противно. Невероятно мерзко, что я вижу перед собой человека, чью слабость отражала столько лет.
Боже! Как же я на него похожа. Столько лет проглатывать, жить ради кого-то. Ради матери. Мне даже не было дела до его реакции. Я проживала свою историю. Только вот пинки в животе возвращали в здесь и сейчас.
– Рита, зачем ты так…
– Уходи, пап. Мне нельзя волноваться, я и так сегодня перевыполнила план.
Его взгляд стал хмурым. Стал жестким, и руки сжались в кулаки.
– Он обижает тебя, да? Такой, как он, не может не обижать, посмотри на него. Мы просто не понимаем, как ты могла… Рита, ты же только что выгнала меня, променяв на него!
Все время забываю, что это игра обоюдна. Их обиды тоже яркие, злые, претензии без прикрас, но я так хотела достучаться до него, поэтому просто сказала:
– Он для меня сейчас почти все. Так случилось. Хорошо, плохо… Факт. А что до прогнала… Я все еще верю, что вы действительно меня любите, а раз так, то простите. Что ты меня простишь любую, даже если я неправа. Родители любят детей без условий, безусловно, понимаешь? Не за что-то, хорошее поведение и отличные оценки, не за удобство. Просто так. Я верю, что эта любовь у вас сохранилась. С ним у меня такой связи нет, там может не быть второго шанса. Прости…
Не говоря ни слова, я закрыла дверь. Просто отрезала нас друг от друга, понимая, что тупо хочу спать. Устала. Очень устала.
Глава 51. Рита
Готова я или нет к новому всплеску эмоций, но просто зашла в квартиру. Меня встретила тишина. Странно. Очень странно и немного непривычно.
На самом деле мы шумные с Мишей ребята. Я любила смотреть тренировки, готовилась к открытию своего дела, училась. Учиться было проще всего, когда стала понимать, что и зачем. Даже уговорила преподавателя изменить мне тему курсовой. Стала набирать материал для диплома.
А Миша, когда оставался здесь по моей просьбе, садился за телевизор или ноут. Изучал повеление игроков, просматривал матчи соперников. Анализировал без конца.
Иногда я присоединялась к нему, и у нас разгорались зачастую весьма жаркие дискуссии. Все же оба столько лет отдали спорту: я как образцовая девочка, он как человек по природе талантливый.
И вот сейчас тишина. Только она была странная. Не гнетущая, не такая, когда ждешь подвоха или вообще боишься шаг ступить. Напротив. Очень спокойная и домашняя атмосфера.
Разделась. Медленно прошла дальше, ища глазами Мишу. Ну не верилось, что сейчас он будет что-то со мной обсуждать. Судя по всему, он был в спальне.
Сделала глубокий вдох и выдох. Пошла в ванную и переоделась в свою свободную и весьма провокационную пижаму. Специально, назло купила, хотя сомневаюсь, что с таким животом выглядела сексуально. Сомневалась.
Из зеркала на меня смотрела румяная, слегка округлившаяся девушка с рыжей копной волнистых волос. Раньше кудряшки были более пружинистые, но беременность внесла свои коррективы.
Хотя скорее это даже не беременность, а то издевательство, что было у меня на голове ранее. Ну так за что боролась, на то и напоролась. Умылась.
Легкий макияж исчез за одно мгновение, я сама себе стала напоминать девчонку. Ага, с животом. Снова вздох. Пора идти, он же наверняка слышал, как я вошла.
Не так громко, как он, конечно, но тоже ощутимо. Открыла дверь ванной и…
– Я уж тебя потерял.
Он реально стоял тут, под дверью, словно караулил. Всматривался в лицо со сжатыми кулаками, но потом, очевидно, убедившись в чем-то, ощутимо расслабился. Зачем-то пояснила:
– Я не плакала.
– Да, я тоже.
Эта шутка была такой странной, такой… Ненормальной, что мой рот растянулся в улыбке. Счастье как-то внезапно затопило душу, потому что мы так старались! Так хотели этого тепла, что даже стали идти навстречу друг другу.
– Я там матч один поставил и уверен, что ты сейчас начнешь защищать либеро. Нам с ними играть скоро, и мне интересно твое мнение. Пошли в постель?
Это прозвучало так… Горячо, по-хорошему двусмысленно, а его взгляд обжег мои голые ноги. Кайф. И еще это: его интересует мое мнение! Мне было бесконечно хорошо от этой фразы.
– Я уверена, что ты к нему слишком строг.
Поддержала нашу ставшую уже привычной игру и подала ему руку. Его ладонь оказалась влажной, теплой.
Волновался. Это стало так ясно, что даже сомнений не возникало. Внизу живота теперь поселилось новое чувство. Наверное, это называется страсть или как-то так. Сравнить было не с чем, да и не хотелось.
Мы устроились на постели. Теперь это вышло так естественно. Словно так и надо. Он обнял меня, а я закинула на него ногу. Одна его огромная ладонь поддерживала меня, а вторая настраивала тот самый матч.
Мы спорили. Много, ярко, словно от результатов этого матча что-то зависело. Я стояла на своем: либеро хорош, сказывается недостаток опыта. Да, есть слабые места.
Ему бы парочку упражнений, да еще играть больше. Все мы начинаем сначала и даже Мише порой тяжело приходится. Сыгранность на генетическом уровне скорее исключение, чем правило.
Очень многое зависит от тренера. Самсонов же был категоричен! Бездарность, да кто его на
