крови, огня. И страсти! Это я вам, как кандидат психологических наук, говорю.
Весьма довольный собой, Богдан Теофилович отметил, как вспыхнуло лицо «Мыши», и неспешно прошел на место у окна. Оно показалось ему самым удобным.
***
Обед был роскошный. Стол ломился от простой, но вкусной деревенской еды. Чего здесь только не было! И соленья, и варенье, и картошечка с дымком из русской печи, и салаты из овощей с огорода Авдотьи.
Валентин всегда имел тягу к тайнам кулинарии. В мечтах он видел себя знаменитым шеф-поваром, маэстро кухни. Но мама и тетка были категорически против — не мужское это дело и точка.
Теперь, когда Авдотья оставила его одного с гостями и яствами, он почувствовал себя как ребенок, которого забыли в игрушечном магазине.
Валентин плавно, словно в танце, под только ему ведомую мелодию скользил между гостями, предлагая закуски.
— А вот и настойка, — торжественно объявил он.
Некоторые гости заинтересовались, но несколько туристов запротестовали — «алкоголь это яд».
Валентин удивлённо поднял брови:
— Какой алкоголь? Это настойка! Тетка на травах делает. Это как в аптеке. Вы же в аптеке настойки по рекомендации врача покупаете!? Чистое здоровье! По две капли всегда можно. Я же не стаканы, а рюмашечки на стол поставил!
Прохор поддержал хозяина:
— Святое дело принять боевые сто грамм после дорожки-то! — крякнул старик и ладонью пригладил усы.
Сопротивление меньшинства было сломлено и бутыль пошла гулять по кругу.
***
— Разрешите за вами поухаживать, — Валентин подсел к Раисе. — Попробуйте настойку, это поднимет настроение!
— Нет, — резко отрезала она.
— Чуточку, за знакомство, — выбрав самую обаятельную из своих улыбок, ворковал племянник хозяйки.
— Я не пью.
— А что, если выпьете, буйная или наоборот, тянет спать?
— Кто? Я? — Раиса выхватила из рук Валентина бутыль, вместо рюмки налила себе стакан и залпом выпила.
— Что ж вы… — попытался он остановить женщину, но дослушать она не успела. Резко потемнело в глазах, а тело безвольно обмякло на стуле.
— Уйдите! Видеть вас не хочу! — выпалила она.
Пожав плечами, Валентин встал и пошел к другим гостям. «Странная какая-то! А я хотел ей фотографию сына показать, — разочарованно думал он, наблюдая за гостьей краем глаза. — Не натворила бы чего!».
Валентин перешёл на другой край стола, сел между спортсменом и блогером, и, на правах хозяина, предложил выпить по маленькой. Вадим, сославшись на спортивный режим, отказался. Макс же взял рюмку и произнес тост:
— За милых дам!
Пока Вадим разговаривал с соседями по столу о спорте, Макс незаметно подлил спортсмену в чай настойку Авдотьи.
***
Наталья с интересом наблюдала за племянником хозяйки, который показывал фотографии ребенка блогеру с камерой. Она осторожно присела на стул рядом с мужчинами.
— Это ваш сын? — спросила она у Валентина.
— Да, ему пять. Мы уже два месяца не виделись.
— Какой хорошенький! — Наталья улыбнулась.
Между ними завязался душевный разговор. Встретились два измученных родительских сердца. Наталье очень понравился мальчик на фотографии. Она прониклась истинной симпатией к Валентину. Как она понимала его страдания!
***
Прохор чокнулся рюмочкой с Максом. Блогер пересел к нему от увлеченных разговором о детях Натальи и Валентина. Навел камеру, приготовившись услышать рассказ о боевых победах ветерана. Но старик, хлебнув настойки, вдруг осунулся и посмурнел.
— Дедуля, что приуныли? Может с сердцем плохо? Помощь нужна?
Прохор махнул рукой и зашмыгал носом.
— Невмоготу мне возвращаться в опостылевшую коммуналку, в одинокую холостяцкую берлогу. Опять проводить дни в склоках с соседями? Я ведь давно один, как перст. Родных не осталось, беспризорничал в послевоенные годы. По малолетке загремел в колонию. Вот там и стал выдумывать истории о «боевом прошлом» сына полка. Все смеялись, а я сам почти поверил в свои россказни. Потом принялся выменивать на водку ордена у фронтовиков. Даже юбилейные медали и значки шли в ход. Козырял ими, цену набивал, уважения добивался.
Опытного блогера Макса сложно было чем-то удивить, но тут он растерялся, не понимая, снимать ему неожиданные откровения лже-ветерана или выключить камеру.
— Да ладно, успокойтесь, что ж вы так…
— Эх, опостылело! И жизнь бесприютная, и вранье мое! Да гори все синим пламенем! — Прохор стал срывать с груди медали и значки и швырять их в печку. Макс еле его остановил, не понимая, что происходит.
***
Гости разомлели. После тряской дороги и сытного обеда голова шла кругом. Странный терпкий вкус Авдотьиной настойки вызывал необъяснимое желание говорить о самом сокровенном. Хотелось вдруг высказать соседу все, что накипело, наболело в измученной душе. Стали закрадываться подозрения, что с настойкой что-то не то. Уж сильно всех на правду потянуло. Одновременно.
Катарина нервно мяла пальцами мякиш хлеба. Только что из нее вдруг вырвалось про знакомство с Виктором и про операцию. Тот все отрицал, но его супруга Ольга, изрядно хлебнув настойки, разошлась не на шутку:
— Вон с глаз долой! Ты думаешь, я ничего не знаю? У тебя таких пациенток Катюш полный телефон! Как она записана? Как «ремонт обуви» или «Игорь рыбалка»? Совести нет у обоих! Зачем ты меня сюда привез? Думал, я скандал устрою, выгоню тебя к ней? Оперировал он ее? Надо же! А ты, — Ольга с безумным взглядом устремилась к сопернице, — других судишь, а сама что творишь? Я советовалась с людьми, спрашивала, какие риски у меня в случае развода, и знаешь, что сказали? Есть в нашем районе судья, которая зарабатывает на аннулировании брачных контрактов. И не подкопаешься. Мне папа подарил квартиру, а теперь, с твоей помощью, она может отойти драгоценному муженьку. Сними очечки, сделай милость, глазки покажи! Хотите в моей квартире гнездышко свить?
Ольга занесла руку для пощечины, но ее перехватил подошедший Петр.
— Тихо, тихо, Ольга Павловна, не расходись! Сама не без греха! Лучше расскажи, как вы с ней вместе, судья и прокурорская следачка, меня по этапу отправили. Твой папаша, которого я возил, подставил меня по полной, а ты дело составила так, чтобы судья неопытная ни в чем не разбиралась. Она-то по первости наивная была, ну а ты-то, в сборе доказательств дока.
Ольга не нашлась, что ответить, а Катарина потрясенно вглядывалась в лица Ольги и водителя, не узнавая. Давно это было. Первые дела, первые ошибки, она и не думала, что за ними последует. И вот перед ней жизнь человеческая, ею сломанная, стоит. Глупо оправдываться, он все правильно понял. «Девчонка, доверилась следакам. Клясться, что теперь сама во всем разбираюсь? А смысл? Его срок назад не вернуть!»
Она встала, медленно сняла очки и парик:
— Вот, что я вам скажу. Просить прощения глупо, дура была, признаю. Успокойся, Ольга! Виктор не любит меня. Он просто расчетливый сукин сын. Вы состоите в законном браке и, если простишь, может быть, будете счастливы. А мне мерзавец не нужен. Кстати, ты знаешь, что он страдает бесплодием? Нет? А ты налей ему рюмочку, да спроси, много интересного услышишь!
Виктор вскочил было, да Катарина махнула рукой и ушла.
***
Вадим тихо сидел на лавке и осоловело таращился вокруг. «Какой странный чай, и все вокруг странное. Говорили, что здесь место силы, волшебное. А ни магии, ни радости никакой — у всех рожи хмурые, кто плачет, кто в драку лезет. Да и у меня башка гудит, будто в штангу влетела вместо мяча. То ли шум в ней, то ли пустота, то ли и то, и другое одновременно».
Медленным и тяжелым взглядом футболист обводил комнату и вдруг заметил темную веревку. Присмотрелся и понял, что это чей-то серый хвост. Мышь! Тут картинка стала терять фокус, и вокруг Вадима сгустилось плотное облако тумана.
Глава 5. Души «наизнанку»
Настойки Валентин глотнул
