Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
так!
— Ты прав. В нашей жизни всё непросто. Потому и пьём.
Они чокнулись бутылками и одновременно припали к горлышкам. В Александра коньяк лился рекой, Иван цедил мелкими глотками.
— Слушай, Ванька! — сказал бандит и швырнул опустошённый пузырь в огромное настенное зеркало в раззолоченной раме — Возьми меня к себе, а? Я ведь теперь безработный, жить негде.
Иван чуть не поперхнулся.
— Ты думай, что говоришь-то! — сказал он, когда откашлялся. — Особенно под руку!
— А чё? — удивился Александр. — Устроюсь на работу, детей заведу. Мне, честно говоря, так надоело убивать. Того и гляди, самого шлёпнут. Или посадят.
— И как это только тебя до сих пор не посадили, удивляюсь? — произнёс Иван.
— Я хитрый, — засмеялся Александр. — Никогда следов не оставляю.
— Заметно.
Иван окинул помещение придирчивым взглядом. Если всё, что творилось вокруг, называется — не оставлять следов, то он или ничего не смыслит в этом деле, или друг Санёк просто катастрофически везучий парень.
— И многих ты убил? — спросил он.
— Не знаю, — беззаботно отмахнулся тот. — Не считал. Помню только первого.
— Да? Ну и кто же он был?
— Вообще то это моя тайна, — сразу замялся бандит и посмурнел.
— Да ладно тебе, расскажи. Чего уж там?
— Ну, ладно! — решился бандит. — Только никому ни слова!
— Ты мне не доверяешь? — обиделся Иван.
— Ты что? Тебе одному только и доверяю! Иначе бы давно грохнул. Ты мне почему-то сразу доверие внушил, я даже удивился.
— Сам удивляюсь.
— И ещё, ты мне кого-то напоминаешь, — на секунду задумавшись, сказал Александр. — Ну, не в этом дело. Короче, слушай! Это было, когда я учился в первом классе…
— Нифига себе! — вырвалось у Ивана.
— Да, золотые были времена. Все мои одноклассники и одноклассницы выползли из богатеньких семеек, но зато я был самым большим и толстым, поэтому быстренько сколотил бригаду и навёл рекет. Вот уж мы тогда потрясли этих хиленьких толстосумов!
— И что, никто возразить не смог?
— Кишка тонка! Мы бы тогда сразу рога пообломали.
— Круто!
— А то! Короче, я уже с малых лет понял, чем буду заниматься всю свою жизнь. Зажмёшь где-нибудь в укромном уголке этакого маминого сынка, шлёпнешь его пару раз по фейсу, он и отдаёт денежки, которые родители на пирожки дали. Лафа!
Иван вдруг понял, что история с отнятием денег ему очень не нравится, а друг Санёк как-то незаметно превратился во врага. Его расквашенное вдрызг лицо показалось недостаточно расквашенным и неожиданно странно знакомым. То есть, не то, чтобы Иван совсем его не видел в эти дни, а знакомым откуда то из далёких, основательно забытых времён. Впрочем, это видение как мелькнуло, так сразу и погасло.
— Вот одного такого хлюпика я и убил, — веселясь от души, продолжал Александр тем временем.
— Как?
— Да, в принципе, совершенно случайно. Вместо двух раз по фейсу стукнул всего один. Он взял, да и помер.
— Что, от одного раза?
— Ага. Я же его железной трубой стукнул.
— По фейсу?
— Нет, по голове. Витьком его звали. Прикольный был пацан, добрый, списывать всегда давал.
— Что же ты его такого доброго убил-то?
— За доброту и убил. Мне в тот раз на пиво не хватало, а он подошёл, сволочь и, гаденько так говорит, не добавить ли, мол, тебе, Санёк? Ну, я, конечно обрадовался, ожил. Голова-то с похмелья трещала, можешь себе представить?
— Примерно, — у Ивана опять что-то всколыхнулось в памяти.
— Ну я ему и говорю, добавь, конечно, какой базар! А он заржал так и отвечает, что, мол, денег-то и нету, пошутил. Представляете, какой козёл? Разозлился я сильно, схватил первое, что попалось под руку, да и стукнул. Наша школа тогда металлолом собирала, железок всяких валом валялось. Как же его фамилия была? Дай бог памяти… Тоже прикольная такая. А-а, вспомнил! Салупин! Точно, Салупин.
— Да-а, — протянул Иван. — Печальная песня. И что же дальше было?
— Дальше? Карманы я у него обшарил. Обманул, сволочь! Были у него деньги. Вот я тогда пивка-то попил на радостях!
— Я не про то, — перебил его Иван.
— А про что?
— Тебя что, не посадили?
— Кто ж меня посадит? Во-первых, не видел никто, а во-вторых, я же
всё-таки в первый класс ходил.
— Да, повезло тебе, — вздохнул Иван.
— НЕ СОВСЕМ!!!
Голос прогремел настолько неожиданно, что оба товарища вздрогнули и застыли на месте, как два поверженных изваяния. Сквозь провал в стене в переднюю(если так её ещё можно было назвать)ворвались люди в камуфляжной форме, чёрных масках-намордниках и с автоматами Калашникова наперевес. Окружив Александра плотным кольцом, они дружно прицелились ему в голову и тут… Следом за ними вошёл…
От удивления Иван чуть не подавился собственным языком, поскольку вошедшим оказался никто иной, как Борис Трофимович, сосед, полковник госбезопасности и его постоянный партнёр по шахматам собственной персоной. Он держал в руке мегафон, видимо поэтому сообщение о том, что Александру, оказывается, не совсем повезло и прозвучало, как гром среди ясного неба.
Борис Трофимович, кстати тоже в пятнистом одеянии, важно прошествовал к ошарашенному бандиту и, приставив к его уху мегафон, произнес:
— ГРАЖДАНИН АЛЕКСАНДРОВ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ, ВЫ АРЕСТОВАНЫ!
— За что? — недоумённо спросил тот и жестами выразил полное удивление.
— ЗА УБИЙСТВО ВИКТОРА САЛУПИНА! — неожиданно предъявил полковник.
— Слушай, зачем так орать, а? — разозлился Александр. — Уберите эту чёртову машинку! Я и так всё слышу. Какого ещё там Залупина?
Один из бойцов стукнул его прикладом по голове.
— Теперь вспомнил? — терпеливо спросил Борис Трофимович. — И не Залупина, а Салупина, моего сына! Давно я за тобой охотился, сволочь! Уведите его!
Камуфляжи профессионально упаковали Александра в наручники и потащили к выходу.
— Я не виноват! — упираясь, орал тот. — Не имеете права! Все сроки давности прошли!
— А мне по фигу, — спокойно ответил полковник и ласково посмотрел на,
всё ещё лежащего, Ивана. Тот же сгорал от стыда и думал, что теперь его, скорее всего, расстреляют.
— Вставай, сынок, — сказал вдруг Борис Трофимович с необыкновенной теплотой в голосе. — Пошли отсюда.
— Меня теперь в тюрьму посадят? — спросил Иван, стыдясь поднять голову.
— За что?
— Ну…за всё.
Полковник засмеялся и помог ему подняться на ноги.
— Тебя, Ваня, не сажать, тебя награждать надо! — торжественно сказал он. — Ты молодец!
— Правда? — приосанился тот, но, не удержавшись, упал на задницу.
В данный момент вид его мог вызывать у различных людей чувства от жалости до отвращения, но никак не восхищение доблестью. Грязная, закоптившаяся роба с чужого плеча, работника какого-то там "ПИЛБИЛСДОХТРЕСТА" клочьями свисала с уставшего, измождённого тела, голова… Голова вообще утратила былое сходство с паспортной фотографией.
Борис Трофимович восстановил его в вертикальной плоскости и
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
