— Потом расскажу, сейчас времени нету. — Барханов вышел из лифта, первым ступив на красивый узорчатый ковер, простилающийся по всей длине коридора.
— Погоди, какая свадьба? — Лавров двинулся вслед за своим товарищем.
Старлей ускорил шаг, целенаправленно двигаясь к двери, находившейся в конце коридора. Лавров размашистыми шагами настиг Барханова и опустил правую руку на плечо, на котором белел плотный слой марли, поддерживающий сломанную руку.
— Все некогда было рассказать. — Барханов смотрел в сторону.
— Свадьба так свадьба, — без особого энтузиазма произнес майор. — Приглашаешь? — криво усмехнулся комбат.
— Ты же даже не спросил, кто моя невеста, — настороженно напомнил старлей.
Майор подмигнул Барханову:
— Не знаю, как тебе, но мне кажется, что Мария Барханова как-то не звучит, Ставропольская в здешних краях куда звучнее.
С этими словами Лавров отдернул руку с плеча товарища, подошел к двери.
— Так ты знал и молчал? А я-то все думал, как тебе сказать, объяснить… — Старлей смотрел под ноги, на узорчатый ковер.
— Нас ждут. — Лицо комбата сделалось серьезным, прежняя улыбка сошла с его губ.
Десантники миновали приемную и вошли в просторный кабинет — узорчатый ковер сменился скрипучим, рассохшимся паркетом. В воздухе пахло резким, режущим ноздри табачным дымом. Майор и старлей прищурились — солнечные блики, преломляющиеся в неровном, волнистом стекле окна, резали глаза.
— Здравия желаю, товарищ генерал!
— Здравия желаю! — раздался звонкий голос. — Присаживайтесь.
Майор в ярком слепящем свете не мог рассмотреть лицо, лишь генеральские звездочки искрились и переливались золотом на солнце.
Генерал жестом указал на два кресла, десантники сели. Их глаза уже успели привыкнуть к яркому свету, и теперь они могли видеть не только лицо генерала, но и интерьер кабинета: длинный дубовый шкаф, стол размером с полигон, портрет главнокомандующего…
— Меня не беспокоить, — произнес хозяин кабинета в микрофон селектора, — я рад, что могу лично вас поблагодарить, — генерал отложил на край стола авторучку. Добродушное лицо, покрытое морщинами, светилось от счастья: — Закурите?
В руке Леонова появилась пачка.
— С удовольствием, товарищ генерал, — майор вытащил из картонной пачки две папиросы.
Генерал сам поставил перед ними мраморную пепельницу с вмонтированной в нее зажигалкой.
— Может, по рюмочке, майор? — Леонов бросил взгляд на дубовый шкаф.
— Можно, товарищ генерал. — Лавров протянул папиросу старлею.
Десантники закурили.
— И как это ты, майор, сразу догадался, что все это корейцы затеяли? — разливая в рюмки хороший, дорогой коньяк, предназначенный специально для высоких гостей, спросил генерал Леонов.
— Ни о чем я сразу не догадывался, товарищ генерал. Постепенно… — Лавров пожал плечами. — Я сперва просто девушку спасти хотел. А уж потом…
— Ложная скромность десантникам не к лицу. — Генерал поднял рюмку и, облизнув пересохшие губы, выбрался из-за рабочего стола.
Десантники встали следом. Взгляд Леонова остановился на портрете президента — генерал глубоко вздохнул, как ныряльщик, готовящийся к погружению в воду, и, набрав в легкие побольше воздуха, произнес:
— Майор Лавров и старший лейтенант Барханов, — начал он свое обращение, — официальные награждения и благодарности еще будут, я в этом не сомневаюсь. А пока от меня лично… Благодаря вам раскрыта целая агентурная сеть, не одно десятилетие действующая на территории Российской Федерации. За последние годы корейские агенты отправили на родину много ценной информации, находившейся под грифом «секретно». И кто бы знал, что…
Генерал прервался, посмотрел на десантников, махнул рукой.
— Орлы, — с гордостью произнес Леонов, — за вас!
Мужчины выпили. На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Генерал повторно наполнял рюмки, а майор со старлеем изучали неровные стыки паркетных половиц. Когда все было готово, Леонов закурил и достал из ящика стола канцелярскую папку:
— Вам было известно, что Ставропольский воевал в Корее?
— Он сам об этом нам сказал, товарищ генерал, — ответил Лавров, — так что оставалось только сопоставить факты. Жаль, что я не сумел сделать это сразу.
— Снова скромничаешь, майор. Мол, и я не я, и хата не моя. Я думаю, вам нужно это знать. — Леонов открыл папку, достал несколько отпечатанных на принтере листов. — Только благодаря вам стало известно, что бизнесмен Ставропольский и пилот-испытатель были агентами КНДР.
Майор и старлей внимательно слушали генерала, не пропуская мимо ушей ни единого слова.
— Ставропольский был завербован спецслужбами Ким Ир Сена во время войны в Корее «на компромате» и стал законсервированным агентом КНДР. Именно корейские коммунисты потом и посодействовали становлению его бизнеса. Ему они предлагали выгодные контракты. План передачи вертолета придумали не они, а сам Ставропольский. Эта операция готовилась несколько лет, парторг Йон, подручный бизнесмена, продумал все до мелочей. Был подкуплен даже пилот-испытатель «Барракуды». Правда, всех денег ему так и не заплатили.
— Я об этом догадывался, товарищ генерал, — Лавров покачал головой, — но никак не мог связать все воедино.
— Наша контрразведка долгие годы ломала голову, искала канал утечки секретной информации — искали среди своих, даже проверяли их на детекторе лжи, — понизив голос, произнес генерал, — однако все оказалось куда сложнее и проще одновременно: за всем стоял влиятельный и могущественный Ставропольский. Его длинные руки дотянулись и до Минобороны, и до ФСБ. Повсюду у него нашлись свои люди, сливающие за деньги государственные тайны. С вертолетом «Барракуда» произошло то же самое. Как только руководство КНДР узнало о создании нового сверхсекретного вертолета, в котором использованы последние достижения наших ученых и авиаконструкторов, оно захотело им завладеть, — генерал спрятал листы обратно в папку и запер ее под замок, — а потом Ставропольский сам предложил свои услуги. Дальше вы все знаете сами.
— Товарищ генерал, а что будет с разобранным вертолетом? — поинтересовался старший лейтенант Барханов.
— Специалисты из конструкторского бюро обещали восстановить машину за два месяца. Наше счастье, что все платы, микросхемы, вооружение остались в целости и сохранности. — Генерал поднял рюмку: — Десантники, выпьем на прощание!
Мужчины выпили.
— Мы можем идти, товарищ генерал? — осторожно спросил Барханов.
— Разве вы куда-то спешите? — Леонов бросил мимолетный взгляд на бутылку армянского коньяка и прищурился.
— Понимаете, товарищ генерал, — голос майора слегка дрогнул, но тут же вновь зазвучал ровно, — сегодня у старшего лейтенанта Барханова свадьба.
