глаза стонущего ирландца за волосы. Фицджеральд смотрит на меня расширенными глазами, и я не свожу с него взгляда, прижимая нож к шее мужчины и проводя лезвием по его горлу. Теплая кровь течет по моей руке. Склад, наполненный криками и шумом, затихает.
Я позволяю телу упасть к моим ногам, переступаю через него и иду к следующему человеку. Этот теряет сознание, но еще дышит. Я хватаю его за волосы и прижимаю лезвие к его адамову яблоку.
С губ Патрика срывается придушенный звук, он следит глазами за моей рукой и видит, как кровь брызжет на мою руку и рубашку. Когда я отпускаю тело и делаю еще один шаг к нему, Патрик смотрит вверх. Я делаю еще один шаг и продолжаю прокладывать дорожку из мертвых ирландцев, не сводя с него глаз. Ужас на его лице восхитителен. Он знает, что я приберегаю лучшее напоследок. Я улыбаюсь и делаю еще один шаг. О, как я буду наслаждаться тем, что застрелю человека, который причинил боль единственной в этом мире, которую я люблю.
* * *
Я вхожу в небольшую частную больницу, где лечат моих людей, когда Илария не может ухаживать за ними в лазарете, и поворачиваю в коридор слева. Две медсестры за главным столом резко встают, но, когда я не обращаю на них внимания, садятся обратно. У меня пронзительная боль в левом боку. Головорез Патрика, вероятно, сломал мне одно из ребер, но я не обращаю на это внимания и продолжаю идти, а Стефано следует в нескольких шагах позади.
Не помню, чтобы я когда-либо был так напуган, как в тот момент, когда увидел кровь, вытекающую из руки Милен. Как будто кто-то воткнул нож в мой живот и потащил его вверх, вскрывая грудную клетку.
Люди, которые видели, как я прохожу мимо, отходили в сторону, глядя на кровь, все еще покрывающую мои руки и кисти. Хорошо, что я надел по этому случаю черную рубашку. Это значит, что они не смогут увидеть кровь, пропитавшую и ее.
Врач, который обычно лечит моих людей, поднимает глаза от карты в своей руке и бросается ко мне. "Мистер Аджелло! Что…"
"Отвали", — огрызаюсь я, сворачиваю за угол и мчусь по длинному коридору к двери в конце, где Кармело и Нино стоят на страже.
"Откройте дверь", — говорю я.
"Босс. Возможно, сначала ты захочешь смыть кровь". Нино кивает в сторону моих рук. "Она может испугаться, если увидит тебя в таком виде".
Я об этом не подумал. "Найди мне рубашку".
У меня уходит пять минут на то, чтобы отмыть руки. Черная футболка, которую принес Нино, скрывает пятна на груди, которые я не удосужился отстирать. Когда я открываю дверь в комнату Милен, я нахожусь в полупрезентабельном состоянии. По крайней мере, внешне.
"Торе!" Милен садится в кровати и перекидывает ноги через бок.
Я хватаюсь за металлическую тележку, стоящую у изножья кровати, и изо всех сил сжимаю край.
"Не вздумай слезать с этой кровати", — шепчу я, не сводя глаз с повязки на ее верхней руке и стоящей рядом с кроватью капельницы. Она могла умереть. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Не получается.
Я крепче сжимаю раму тележки. Внутри меня скапливается огромное количество чего-то необъяснимого, и кажется, что я сейчас взорвусь.
"Как ты могла так поступить?" спрашиваю я тихо, затем перехожу на крик. "Как, блядь, ты могла это сделать! зная, что ты находишься на прямой линии огня, ожидая, когда в тебя попадет пуля! Ради меня!" Я сжимаю тележку и запускаю ее в стену позади себя. "Ты. Не можешь. Сделать. Этого!"
"Торе…"
"Нет!" рычу я. "Никогда! Никогда, Милен! Я не могу… Я не могу вынести даже мысли о том, что могло произойти! Как, блядь, ты думаешь, я справлюсь с этим? Ты пострадала из-за меня? Ты больше никогда так не поступишь!" Я зарываю руки в волосы и тяну. "Черт!"
Милен качает головой и наблюдает за мной. Очевидно, придя к какому-то загадочному выводу, она сползает с кровати и берет в руки капельницу. Держа его под рукой, она встает рядом со мной.
Я делаю глубокий вдох, затем выдыхаю и хватаю ее за шею. "Никогда, vita mia", — шепчу я.
"Тебя осматривал врач?" — спрашивает она.
"Нет".
Ее правая бровь поднимается в одну идеальную дугу. "Почему?"
"Я был занята".
"Чем занят?"
Убивал ирландцев и бесился. Не то чтобы я планировал говорить ей об этом. "Неважно."
Она вздыхает. "Ты выглядишь ужасно, детка".
"Я знаю".
Она кладет ладонь на мою щеку и притягивает меня для поцелуя. "Давай найдем кого-нибудь, кто осмотрит твою губу. И твой глаз. Твое лицо в полном беспорядке".
"Хрен с ним, с моим лицом".
"Могу я обнять тебя?"
"Нет".
Милен моргает в замешательстве. "Почему, черт возьми, нет?"
"Я боюсь, что это повредит твою руку". Мой взгляд опускается на повязку, затем я быстро отвожу глаза и целую ее в лоб. "Мне невыносимо даже смотреть на нее".
"Торе…"
"Я был так напуган, Милен", — снова шепчу я, проводя кончиком пальца по линии ее брови."Не думаю, что я когда-либо испытывал что-то подобное раньше. Как будто я прыгнул с обрыва и наблюдал, как земля поднимается навстречу мне, ожидая удара". Мой палец движется вниз, пока не останавливается на ее нижней губе. "Из-за тебя у меня будет аневризма".
Милен прислоняется ко мне, обхватывает мою шею руками и наклоняет голову вверх. "Поцелуй. Потом объятия".
Я сужаю глаза, беру ее лицо между ладонями и сильно прижимаюсь губами к ее губам. Давление в моей груди нарастает, сердце бьется так быстро, что кажется, будто оно может вырваться наружу. Я крепче прижимаю ее к себе, стараясь не задеть ее руку.
"Ты не понимаешь, Милен", — говорю я ей в рот.
"Конечно, понимаю". Она улыбается и смотрит прямо мне в глаза. "Я тоже люблю тебя, Торе".
Глава 25
6 недель спустя
Дверь с
