- Кому принадлежала идея сказать мне, что во всем виноват Горский?- у меня был миллион вопросов и, пока Миронов был настроен на разговор, я не могла упустить возможность их задать.
- Максиму. Он не был рад твоему возвращению и очень переживал, что вся эта каша вновь заварится. А еще он боялся, что до Горского дойдет информация о Катерине.
- Отец не знает, что мама привязана к инвалидному креслу?- как такое могло быть? И зачем Соболеву скрывать этот факт, я не понимала.
- Либо не знает, либо ему все равно. Но такое положение дел устраивает Соболева, - отчеканил Гена.
- Почему?
- Не лезь в их жизнь, Ксюша! - опять эти командные нотки прозвучали в голосе Миронова.- Оставь им право самим решать, что обсуждать с Горским, а что нет.
- Хорошо, -я подняла руки в примирительном жесте. Сейчас у меня были более важные вопросы.- Ты знаешь, кто за мной следил в "Шаляпине", а вчера взломал бабушкину квартиру.
- Да,- сухо, но честно ответил Гена. - Горский. Точнее его ребята.
- А как же договоренность? Зачем он ее нарушил и приблизился ко мне сам?
- Договоренность у него была с Соболевым, а не со мной, - с упреком ответил Гена.- Когда ты сбежала, а я целый день не мог тебя найти, мне было не до смеха. Тебя не было нигде. Но повсюду был Черниговский младший и, что к тому времени он успел сообщить отцу, я не имел понятия. Рисковать и ждать, надеясь на благоразумие Черниговского, было глупо. Поэтому я и пошел к Горскому. Его ребята нашли тебя быстро. И Николай оставил их за тобой присматривать. Но ты сбежала. Снова. Тогда Горский и решил тебя припугнуть, имитируя взлом, чтобы ты сама захотела спрятаться и сидеть , как мышка.
- Какая глупость, - не сдержалась я.
- Твои выходки и новая война с Черниговским в его планы не входили..
- Что он попросил взамен? Какое условие выдвинул тебе, чтобы помочь ?- если все было именно так, как описал Миронов, отец не стал бы искать меня по доброй воле.
- Не было никаких условий, Ксюша, - но мне с трудом верилось в слова Гены.
- Я хочу его увидеть! Гена, как я могу с ним связаться?- я никак не могла угомониться, чем уже начинала раздражать Миронова.
- Никак, у него нет дочери, Ксюша. Прими и забудь.
- Тогда я могу не опасаться Черниговского? Верно? Убивать дочь Миронова ему нет никакой надобности?- как можно было принять, что собственный отец отрекается от тебя.
- К чему ты клонишь?- Гена склонил голову набок и настороженно посмотрел мне в глаза.
- Тимур предложил переехать к нему, я планирую согласиться!
- Не делай глупостей!- Миронов покачал головой и рывком допил холодный кофе.
- А в чем проблема? Почему Миронова не может жить с Черниговским?- деланно спокойным и невозмутимым голоском пропела в ответ.
- То, что твой отец от тебя отказался, не означает, что ты вправе издеваться над матерью! Вся ее жизнь пошла кувырком из-за Федора. Давай, добей ее новостью о переезде к Черниговскому!- почти выплюнул Миронов. - Дело твое, Ксения! И тебе с этим жить! Вот только, когда Черниговский старший узнает, что ты жива, а дочь его погибла напрасно, поверь, даже Горский тебя не спасет.
Гена резко встал, бросил на стол несколько купюр и хотел было уйти, но задержался.
- Я не Горский, Ксюша! Я не отвернусь от тебя и не брошу. Мой дом всегда для тебя открыт. Но против Черниговского я бессилен.
Миронов ушел, а я еще некоторое время сидела в кофейне, глядя на пробегающих мимо прохожих, и в очередной раз не знала, что делать.
Отчасти я понимала Соболева, мечтающего отправить меня обратно в Лондон. Мне и самой уже не очень хотелось оставаться в городе, где я была никому не нужна. Что меня держало? Мама? Так Соболев теперь снова будет прятать ее от меня, от Горского, от Федора. Тимур? С ним тоже мое будущее казалось мне сейчас невозможным. Рано или поздно боль прошлого разорвет нас на части. Миронов? У него своя семья, а я и так слишком много его внимания перетащила на себя. Реми? Через десять дней он улетал...
План в голове созрел почти молниеносно. Оставалось набраться храбрости и дойти до конца.
54. Чувствовать
Один, два, три, четыре...
Глаза закрыты, счет на секунды. Все, что я сейчас хочу, просто почувствовать его тепло, ощутить запах его волос, провести пальцем по витиеватому узору на его шее.
Пять, шесть, семь...
Он не выгонит меня. Нет. Поворчит за вчера, но не выгонит. Сейчас мне нужен только он. Он поймет. Он почувствует это!
Восемь, девять, десять...
Почему он не открывает. Консьерж внизу сказал, что он дома. Он не хочет меня видеть? А может он не один?
Одиннадцать, двенадцать...
Щелчок, еще один. Тимур открывает дверь, а я глаза.
Я так хотела его видеть, что совершенно ничего не замечаю вокруг, только эти его черные алмазы в обрамлении темных и длинных ресниц. Как всегда, он смотрит в упор. Его взгляд расплавляет мое сознание и я забываю, что хотела сказать. Он не приглашает войти, но и не закрывает дверь. Смотрит своим волчьим взглядом и молчит. Только сейчас понимаю, что он почти обнажен. Черт! На его лице и плечах блестят капли воды. Проследив за движением одной из них, утыкаюсь взглядом в полотенце, повязанное вокруг бедер. Белое полотенце. Оно режет глаза. Белое на Тимуре меня завораживает и я невольно зависаю. Сумасшедший контраст черного и белого.
- Я звонил тебе, - тихий, но властный голос Тимура вынуждает вернуть взгляд к его лицу.
- Знаю, - также тихо шевелю губами. В моем мобильном десятки пропущенных.
- И?- изогнув одну бровь, жестко спрашивает он.
А я не могу ничего ответить. Мне не хочется говорить про Миронова, про наших отцов, про мою прогулку по промозглому городу. Я делаю нерешительный шаг вперед и протягиваю к нему озябшие пальцы, но не успеваю коснуться его тепла. Тимур перехватывает своей горячей и влажной ладонью мое холодное и почти прозрачное запястье. Его рука скользит выше к моим пальцам и на секунду мне кажется, что сейчас он меня оттолкнет. Но он не делает этого. Одним рывком он впечатывает меня в себя и крепко обнимает.
- Глупая и своенравная девчонка, - шепчет мне в макушку, - я же волновался за тебя!
Не спрашивая моего согласия, он приподнимает меня и несет в квартиру, ногой захлопывая дверь.
- Отпусти, - прошу его неловко.
- Больше никогда. Слышишь? Никогда!
Горячие губы начинают согревать каждый миллиметр моей кожи своими прикосновениями. Как и когда я оказываюсь без плаща, в одной тоненькой футболке и джинсах, я совершенно упускаю из вида. Лишь изредка ставя меня на ноги и расслабляя кольцо рук, Тимур ведет меня вглубь квартиры.
