на подушку, почувствовала притяжение и ощущение проваливания. Ни громкие крики друзей за стеной, ни смех и шум не смогли удержать от сладкого сна. Рита просто растворилась, уходя за образами сновидений. Где красивая картинка тропинки проложенной через лес тянула в себя яркими красками дня, но как только она сделала шаг на треснувший от времени асфальт, мгла собралась вокруг. Не было понятно как, но разве во сне ищешь объяснения, только что яркий день, превратился в зловещую ночь. Позади ей казалось, за ней кто-то шел. Она прямо слышала приближающиеся шаги и тяжелое дыхание. Оглядываться назад мешал страх, потому она просто бежала вперед. Видимости не было, а о том, что она была еще на тропе, говорили ноги, не заплетающиеся в траве. Дорога казалась бесконечной и преследователь, вот-вот нагонит ее, но вдали по левую сторону вдруг зажглось голубоватое, почти белое сияние. Оно вышло на тропу, освещая дорогу, настоящим маяком и ожидало ее. И когда Рита нагнала это светило, то опознала в образе белоснежного волка с зелено- голубыми глазами. Он был настроен дружелюбно и стал под левую руку, провожая по тьме к другой стороне лесной тропы. Откуда уже виднелся рыжеватый свет, да доносились людские голоса. Стало так легко и хорошо. Страх остался далеко-далеко, а пересёдлывающий образ попросту растворился. Когда путь остался позади, а девушка вышла на свет волк растворился. Но согревающее в груди тепло оставалось, словно бы он был в ней. Беспокойство от потери такого чудного зверя возрастало, а появившиеся мысли «где ты?» вдруг пробудили ее.
– Я тут,– ответил Ди.
Рита только что поняла, что спала на его груди и совершенно не помнила, как так получилось,– что ты тут делаешь?
– Сплю,– спокойно отозвался,– а что нельзя?
Подумав, что это самый подходящий момент, что бы еще раз попробовать сблизиться.
– Можно, и даже нужно,– попыталась поцеловать его.
– Стой,– отодвинулся от нее,– не нужно этого делать.
«Что?».
– Ты нормальный?– «да что вообще происходит?», встала с кровати прямо над ним.
– Вполне, а ты?– вводя в еще большую неопределенность.
– Я не понимаю, – мысли были подключены прямо к языку, Рита не обдумывала, что говорила,– ты сам не хочешь быть со мной, но тебе не нравятся парни, с которыми я встречаюсь. Ты всегда влезал между мной и моими ухажёрами. Порой набирался наглости и приходил ко мне в общежитие без проса. Если заставал меня с кем либо, из парней, в прямом смысле слова, прыгал между нами на кровать. И даже сейчас, когда Ден, вроде бы нормальный парень предложил мне отношения, ты все испортил. Зачем ты так со мной?
– Подожди,– присел на кровать, не поднимая на нее головы,– ты не понимаешь, что происходит. Ни Ден ни я тебе не пара.
– Но почему?– сделала шаг к нему, прикладывая голову Ди, к своему животу и просачиваясь пальцами в его волосы, массировала мочками голову, пытаясь переубедить,– я же нравлюсь тебе, я вижу, а ты мне. Оче-е-е-нь.
– Ты мне не просто нравишься, я тебя люблю,– очень глухо отозвался он,– но я не могу предложить тебе ничего,– взял ее за руки,– мы можем только дружить, и если хочешь заниматься любовью, но не более…
– Ты серьезно?-Конечно, отношения не были для нее приоритетом, Рита не мечтала о семье, но с ним она уже была готова пересмотреть свои принципы и приоритеты.
Сжимая ее пальцы своими.
– А почему нет?– прошептал он,– я могу предложить тебе только это.
Согласиться на такие отношения девушка не могла.
– Нет, я так не буду,– это было слишком унизительно, и показывать своей боли она не хотела, просто выпрямилась, сделала голос бодрым,– Да и я девушка молодая, видная. Зачем тратить свое время на неопределенность.
– Да, я понимаю,– не протестуя соглашался,– в таком случае, Радион и правда тебе более подходит. Он вроде хороший парень.
«ах, вот как», – абсурдно слышать разрешение на отношения от любимого.
– С кем я буду решать мне, и не хотелось бы слышать твоего мнения на этот счет.
Не слушая ответов, Рита просто вышла из комнаты. Проходя мимо еще не спящих гостей, не отвечая и им, зашла в ванную. Сняла с батареи просохшую одежду, переоделась и молча пошла к выходу.
– Что случилось? Ты куда?– у двери ее остановил Ден.
– Домой,– не зная, что выдавало ее голос или выражение лица, но Ден притянул к себе, сильно сжимая в своих объятиях.
Его голос звучал очень нежно, прямо на ухо.
– Мое предложение еще в силе.
– Н-е-з,– хотела отказаться и увидела Ди, он наблюдал за происходящим некоторое время, какое не разберешь, но это должен был слышать,– я с удовольствием поеду с тобой, как твоя девушка,– сказала так громко, насколько позволяла ситуация.
Да Ди было больно, она видела это и тащилась от своего поступка. Месть была подана, но ожидаемого облегчения или ликования не произошло.
– Да?– радостно выдохнул Ден, светясь от счастья,– подожди ты серьезно?
Немного расстроившись от своего фиаско и не принёсшего плоды решения согласилась.
– Серьезно,– улыбнулась, с трудом изображая радость.
Ден обнял девушку, метясь быстренько обулся.
– Так, подожди, я тебя отвезу…
ДАЧА
Густой лес за городом ценился не только многообразием смешенных деревьев и изобилием хвойных да сосновых, а еще мелкими чистыми, почти прозрачными с голубой водой озерами. Особенно сейчас и в это время года, когда многообразие разноцветных цветов листвы пестрила темно-коричневыми, бурыми, красно-рыжими и желтыми цветами листвы, с вкраплением еще оставшейся, где нигде зелени. На одном из холмов и расположилась наша дача. Когда-то давно тут была старая деревянная, почти сгнившая постройка лесничего, которую семья Дена частично выкупила. Вообще такие дома принадлежат государству, но ушлые лесничий, со своей женой приватизировали территорию и построили на ней жилище. Какими правдами или не правдами покупателям не поясняли. Теперь-то от дома само – название осталось, но новые хозяева преобразили в прямом смысле после покупки. И новые соседи вызывали у семьи лесника настоящую белую зависть. Теперь тут было четыре крыла из новой крепкой древесины. В каждом своя кухонька с ванной, туалетом и комнатушка с двумя двухъярусными кроватями. А в главном крыле столовая оборудованная камином, над которым гордо красовались большие оленьи рога. Вообще на всех стенах висели трофеи отца охотника в виде голов чучел. Дикие кабаны, важенки и олени, просто клыки или более мелкие рога. Гринпис бы ужаснулся, но приезжих, кому сдавались эти комнатки, все устраивало. Со временем об этом месте просыхал депутат из соседней области. Он с превеликим
