я не знаю, что с ними делать, поэтому прячу их в карманы.
— Ты всего лишь человек, Теган. Тебе девятнадцать лет! Любить их — это нормально, но ты не можешь посвятить им всю свою жизнь.
— Ты права… Не могу, да им это все равно не нужно. Я не знаю, почему не замечал этого раньше, но теперь я это четко понимаю.
Тук, тук, тук, тук, тук. Я пытаюсь сосредоточиться на учащённом ритме своего сердцебиения, но могу сосредоточиться только на нем.
— Я… Я встречался со своим отцом. Рассказал ему, что я к нему чувствую. Говорил об этом с мамой, и она сказала мне, каким самовлюбленным я был. Тимми назвал меня тупицей, а мама даже не сказала ему следить за своим языком.
— Мне нужно было разобраться в себе. Перестать жалеть себя, их. Перестать думать, что я мог бы справиться со всем, потому что не мог и не хотел. Почему это должно быть моей обязанностью — спасать их? Быть рядом с ними? Да. Спасать их? Нет. Они даже не те, кто нуждался в этом. Все это время в этом нуждался я.
Не могу объяснить, как трудно не протянуть руку и не притянуть его сейчас. Не для того, чтобы обнять. И не для того, чтобы впитывать весь его аромат и запах океана.
Но я не могу. Пока.
— Никто не может спасти другого, Теган. Я этот урок усвоила. Мы все должны спасать самих себя.
— Я знаю, детка. Знаю. Все, что я натворил за последние несколько недель, было разумным, но мне все равно казалось это неправильным. Это было не очень хорошо. А потом у Тимми была игра сегодня вечером, и я понял, чего мне не хватает. Тебя. Я хочу держать тебя за руку, пока наблюдаю за ним. Видеть, как твое лицо светится, когда ты смотришь на него. Если хочешь, мы можем сходить на его игру… Может быть, поговорим еще немного после игры? Но мы можем опоздать. До этого я звонил маме и сказал ей, что заеду сначала сюда. Она сказала дать тебе еще полчаса. Клянусь, эта женщина иногда бывает экстрасенсом.
Он пропустил игру не для того, чтобы избежать встречи со мной.
Он понятия не имел, что я была там.
И это он позвонил Дане.
Она отправила меня домой.
Я ничего не могу с собой поделать — и смеюсь.
— Разговор об этом разрушает все веселье. Второй вариант, который я представлял, был самым худшим. Потому что в нем ты смеялась надо мной. — Он одаривает меня своей полуулыбкой. Игривой, но его глаза все еще неуверенные. Они умоляют меня.
— Я была на игре. Встретила твою маму и Тима в кофейне, они пригласили меня. Я думала, что ты не появишься, потому что знал, там буду я.
— Потом кто-то позвонил ей — теперь я знаю, что это был ты и твоя мама сказала мне идти домой.
— Она играла нами. Это похоже на нее. — Он прикусывает губу. Я никогда раньше не видела его таким. — Или, может быть, она просто хотела дать нам возможность поговорить наедине. Ты готова? Поговорить, я имею в виду?
— А как же игра? Это важно.
Теган подходит ко мне ближе. Не слишком близко, не настолько, чтобы коснуться меня, но достаточно, чтобы я почувствовала его запах. Я хочу завернуться в этот аромат. В него.
— Так и есть, но ты тоже важна. Будут и другие игры.
Прежняя я не согласилась бы с этим, но новая я не может сдержаться. Я сажусь на край тротуара, он садится рядом. Хотя мой голос дрожит, а глаза мокрые, но все же я открываю рот и произношу:
— Ты уничтожил меня, Теган.
Он проводит рукой по волосам, убирая их с лица, и я вижу, что его глаза мокрые. Мокрые от непролитых слез, как у меня.
Но ведь это была не только его вина, не так ли?
— Я считала, ты совершенен.
— Знаю. Но я так далек от совершенства, что это даже не смешно.
— И ты не обязан быть идеалом. С моей стороны было несправедливо считать тебя таким. Ты так много раз говорил это о моей маме, Эм, обо мне. Никто не совершенен. Мы все совершаем ошибки, но я хотела… нет, мне нужно было, чтобы ты был совершенен, потому что я ощущала себя полной дрянью. — Я прочищаю горло, надеясь потянуть время, зная, что мои слова — чистая правда, даже если я не осознавала этого до этой секунды. — Даже если бы ты не порвал со мной тогда, так или иначе, мы бы расстались.
Теган поворачивается, чтобы посмотреть на меня. У него красные глаза. В нем нет ни капли самоуверенности. Между нами ничего нет.
— Нет, я люблю тебя. Мы расстались, потому что я облажался.
— Нет, мы бы поступили так в любом случае, несмотря ни на что, потому что ты был мне нужен. Так не должно быть. Любовь должна быть любовью. Желание должно быть желанием. Ты в праве любить кого-то всем своим сердцем. Они могут быть твоим сердцем, но ты должен уметь постоять за себя, а я не смогла. — Эти слова причиняют сильную боль, но в то же время освобождают.
— Ты никогда не нуждалась во мне, ты просто так думала.
Моя правда такова. Я думала, что он мне нужен, но это было не так. Единственный человек, который мне нужен, — я сама. Мне пришлось потерять его, чтобы научиться полагаться на себя. Теперь я знаю, что независимо от веса, или кто мой парень, мои друзья, или как кто-то еще относится ко мне, я действительно соответствую стандартам. Знаю, как стоять с высоко поднятой головой, и самое удивительное из всего это — он тоже это понимает. Я тоже была его опорой, просто не знала об этом.
— Я поняла. Теперь я поняла, что я в тебе не нуждалась.
Теган улыбается мне. Первой настоящей улыбкой за весь день.
— Я тоже нуждался в тебе. И больше не хочу, но… Я хочу тебя. — Я дрожу, когда его рука скользит по моим волосам. — Я скучал по этому, по тому, какие у тебя мягкие волосы.
— Я тоже скучала по тебе. — Мои глаза закрыты, я прижимаюсь к его руке.
Когда он снова заговаривает, его голос такой мягкий, но в то же время сильный — он тверд в том, что говорит.
— Ты такая красивая, Аннабель Ли. Внутри и снаружи. Я так горжусь тобой.
— Я тоже тобой горжусь.
