буквами нацарапано: «лить слезы по Ольховскому».
— Дубки так Дубки, — хмыкаю себе под нос. — А где это вообще?
Разворачиваюсь к двум экранам компа. Внимательно смотрю на оба. Мне надо погуглить. И одна из этих шайтан-машин не обладает такой функцией и предназначена у Бо только для программирования и занятиям по специальности.
И я до сих пор не могу запомнить, какой?
Поэтому дергаю одну из мышек на коврике наугад. И мимо. Черный экран «просыпается», но с какими-то табличками… цифрами… Ничего интересного и нужного для меня. Но так мне кажется всего пару секунд. Взгляд цепляется за что-то такое знакомое на экране.
Придвинувшись к нему, присматриваюсь, склонив голову. И глаза мои округляются…
На мониторе компьютера в непривычном для себя обрамлении из странных рамок и, постоянно меняющихся, цифр я вижу интерфейс знакомого приложения. Того самого, в котором я, с легкой руки Бо тогда и разместила свое объявление об ответах по эконометрике.
И это не просто знакомый интерфейс.
Перед моими глазами аккаунт Анонима777.
Аккаунт Максима. И наша с ним переписка.
— Твою… мать… — еле дыша произношу я.
Глава 34
Леся
Душа моя летит в пятки. Да и сердце вместе с ней.
— Леся… — слышу сдавленное за спиной.
Подскакиваю со стула, словно меня шарахнуло всеми двести двадцать вольт. Оборачиваюсь и смотрю на Богдана, застывшего в дверях, как на привидение.
— Что это? — шепчу испуганно. И жаль, что совсем не пачку печенья в его руках я имею в виду.
Во взгляде Бо мелькает паника. Он смотрит то на светящийся монитор компа, то на меня, а потом просто бросает печенье на пол, срывается с места и выдергивает толстый шнур из розетки у стола. И больше нет мирно гудящего звука работающих системных блоков.
— На фиг ты туда полезла? — цедит Бо. Он больше не улыбается и не заглядывает мне мило в глаза.
Я все еще стою, не двигаясь. Меня как прибило к полу. Шоком и полным ступором.
— Что это? Почему на экране твоего компа моя переписка Максом. Точнее, его переписка со мной.
Бо молчит, но я вижу, как напряженно дергаются его желваки.
— Богдан… — так беспомощно шепчу я, цепляясь за него взглядом.
Ну нет. Пожалуйста! Бо же не мог… Мне же показалось?
— Ты все испортила, — он говорит это так жестко и холодно, что я отшатываюсь, упираясь пятой точкой в край стола. — Было же все нормально. Получилось все, как я и планировал. Ну на кой хрен ты сунула свой нос.
Медленно. Очень медленно мне хочется сползти на пол. Но стою на дрожащих ногах…
— Это ты… — я не спрашиваю. Я констатирую грязный, мерзкий факт.
И опять это молчание. Правда в глазах Богдана слишком легко читается жуткий ответ. Меня взрывает. Дергаюсь к Бо, хватая пальцами его за ткань футболки, и встряхиваю насколько мне позволяют сделать это мои силы.
— Твоих рук дело?! Отвечай же! — ору на Богдана.
— Да! Да! Да! Моих! — Его громкий ответ оказывается хлеще пощечины. Он опаляет мое лицо, а мои пальцы тут же разжимаются.
В голове ничего не укладывается. Там откровенная каша. Отпрянув от Богдана, я непонимающе мотаю головой. А он лишь вздыхает, в упор уставившись на меня:
— Ты мне выбора не оставила, Олеся. Ты же прилипла к этому Ольховскому. Потекла по нему, как и все остальные. Что вы блин в нем находите, а? Ты перестала быть моей Олесей, которую я знаю с детства, с которой по заборам лазили и тютину* воровали у бабы Глаши с огорода. Теперь тебя привозит на крутой тачке мажор, и ты не ночуешь дома…
— Но откуда у тебя все это… здесь? — не переставая играть в гляделки, немного веду головой в сторону, указывая на потухшие мониторы.
И четкий ответ Бо меняет мой мир и понятие о дружбе и правде.
— «zacheta.net» — это наша с пацанами разработка. Мы написали эту прогу. Это мое приложение.
Что я чувствую, слушая Богдана? Что ощущаю, ошалело таращась на друга детства, понимая — это предатель. А ничего. Внутри такая леденящая пустота. Наверное, мне надо топать ногами. Кричать… Но сил нет. Только что Богдан выдернул мне мир из-под ног.
— Как ты мог? Я тебе доверяла… — Мой испуганный голос срывается в хрип.
— А я тебя люблю, — отчаянно выдыхает Богдан. И даже делает шаг ко мне, но я дергаюсь в сторону. Теперь подпираю спиной шкаф. — Всю жизнь люблю. С того самого момента, как ты треснула меня той лопаткой в песочнице пятнадцать лет назад. Прикинь? — хмыкает он и запускает ладони в волосы. Встряхивает свои кудряшки и стонет, начиная мерить нервными шагами комнату. — Неужели за столько лет ты ничего не поняла? Ты не задавалась вопросом, почему я всегда прихожу тебе на помощь? В любое время дня и ночи. Я всегда был рядом. А Ольховский просто пришел и забрал тебя.
Богдан маячит мимо меня, пока я растерянно пялюсь в одну точку. В голове болью отзывается — он врал.
— Я тебе не вещь, чтобы меня кто-то мог забрать, — заторможено тяну каждое слово.
— О, ну конечно. Святая. — Злобный голос Богдана заставляет меня крепко зажмуриться до звездочек в глазах. — Я видел тогда на лестнице, как ты на него смотришь, как он тебя обнимает… Черт! Если бы ты знала, как я его ненавижу.
Мои кожа покрывается мурашками, а голова тошнотворно кружится. Я в каком-то бреду. Мне так дурно, что дышать ровно больше не могу… У меня отобрали очень важную часть меня. И теперь там колющая пустота. Ее там слишком много.
— А дедушка, Богдан? — рвано сиплю я. — Он в чем перед тобой виноват? Ладно я, но он?
— Вот здесь вышел косяк. Я предположить не мог, что так выйдет. Думал, если узнает, то, наоборот, поможет мне оттянуть тебя от этого гада. Моя цель должна была оправдать средства.
Богдан говорит это так ровно. Я не слышу ни единой нотки сожаления. Я даже перестаю узнавать голос того, кого знаю большую часть своей жизни. Не узнаю того, кто дарил мне конфеты. Это больше не мой Бо в классных завитушках. Я дома у лжеца, гада и предателя.
Резко и широко распахиваю глаза. Богдан все еще наматывает круги по комнате.
В голове столько слов. Хочется шквалом обрушить их на него. Растоптать ими, но получается лишь пробормотать бесполезное:
— Ты меня подставил. И дедушку моего…
Но Богдан, как и не слышит. Он заламывает свои руки, я вижу, как его трясет.
— Я столько времени был
