подтвердил Гикори.
– Спасибо за приглашение, – сказала Лумивеста, – но я только что вспомнила одну очень важную вещь. Я попозже к вам вернусь.
– До свиданья, миледи, – сказал Гикори и снова отвесил поклон.
Поклонившись в ответ, Лумивеста спросила:
– Скажи-ка, Гикори, как быстрее всего пройти в плотницкую?
– Идите до конца этого коридора, миледи, там дверь наружу, потом перейдете через дорогу – только осторожно, пожалуйста, смотрите в обе стороны, обещаете?
– Да, конечно, я буду осторожна.
– И вы сразу увидите конюшенный двор. Там слева кузня с большой-пребольшой трубой, а справа плотницкая. А за ней стоит наш дом, такой зеленый. Если хотите, я вас провожу.
– Нет-нет, я сама найду дорогу. Спасибо, Гикори.
Они снова обменялись поклонами, и Лумивеста ушла.
Снаружи было пасмурно, воздух стал холоднее. Кроны деревьев вдоль дороги начали менять цвет, и на зеленой траве уже лежали багряные и золотистые листья. Лумивеста дошла до кузни, учуяла дым горящих углей и, скользнув взглядом по длинному зданию конюшни – там могло бы разместиться двадцать лошадей, если не больше, – увидела плотницкую.
Изнутри доносились негромкие скрежещущие взвизги. Чала, в расстегнутой у ворота байковой рубахе и в холщовом фартухе, что-то вытачивала на токарном станке. Устройство работало с помощью ременного привода на шкивах, соединенного с валом, пропущенным через заднюю стену плотницкой. Судя по всему, мотор находился в отдельном помещении, чтобы искры не падали на древесину и опилки. Чала остановила станок и сказала:
– Добрый день, миледи. Чем я вам могу помочь?
– Ваш токарный станок очень тихо работает.
– Он на ферангардских роликовых подшипниках. Потребляет на треть меньше энергии, и шума от него вполовину меньше.
– Я видела сделанную вами модель кареты. Она заслуживает всяческих похвал.
– Благодарю вас, миледи.
– Мне нужны столярные инструменты и несколько деревянных брусков, вот таких… – Лумивеста развела ладони, обозначая размер, а потом объяснила, что хочет из них сделать.
– Какая прелесть, миледи. Погодите-ка, я сейчас… Верт!
В дальнем конце плотницкой появился человек в байке и потертой коже. Черноволосый коренастый увалень, ростом всего-навсего по грудь Лумивесте, легко переступая тяжелыми сапогами, подбитыми железом, ловко лавировал среди оборудования и штабелей древесины. Он подошел поближе, и Лумивеста невольно вздрогнула: его изувеченное лицо было покрыто ужасными шрамами, но черные глаза смотрели ясно и весело. В усадьбе Странжа все лучатся счастьем, подумала Лумивеста. От этого ей было слегка не по себе.
– Все работает, как по маслу, Чала, – сказал Верт. – Я только что смазал и станок, и мотор, так что… Ох, простите, миледи…
– Верт, миледи коронесса хотела бы поплотничать. Там верстак свободен?
– Конечно, свободен. И все инструменты в полном порядке. Вам какие материалы понадобятся, миледи?
– Несколько брусков мягкой древесины, хорошо бы сосновых, без сучков, квадратных, со стороной примерно в четверть локтя, и…
– А еще горсть кнопок для сцепки, – добавила Чала. – Надеюсь, у нас есть запас.
– Полные кадки.
– И гвозди с плоской круглой шляпкой, и шпонки в палец толщиной… – Чала обернулась к Лумивесте: – Я так понимаю, вы хотите поскорее?
– Да, конечно. Но я вот даже не подумала про кнопки и…
– Значит, красить не будем, протрем наждачкой для гладкости.
– Ну тогда уж и лаком покроем, – сказал Верт.
– Миледи, лак быстро высохнет, – заверила Чала. – К вашему отъезду все будет готово. Вас устраивает?
– Разумеется.
Чала еще раз огласила список требуемых материалов, а Верт загибал пальцы – они у него были на удивление длинные и тонкие, даже странно для рук мастерового. Лумивесте пришла в голову еще одна мысль.
– У вас не найдется, случайно, небольших железных скоб? Которые можно сложить в прямоугольник? – Она снова жестом изобразила, что имеет в виду.
– Можно взять два уголка, вот так, – кивнула Чала. – Верт, проводи миледи к верстаку.
– Следуйте за мной, миледи, – сказал Верт.
Варис склонился над аккуратно подстриженным кустом в саду, разглядывая греющегося на солнышке ежа. Затем прошел еще несколько шагов, обернулся и посмотрел на усадьбу. Над южным карнизом виднелись хрустальные грани купола в Ярком Покое.
– Что там сейчас происходит? – спросил Варис.
Агата сидела на садовой скамье неподалеку и глядела на озеро.
– Служба заканчивается, – ответила она, не поворачиваясь. – Березар был бы прекрасным чародеем, если бы не воспринимал магию как Голос.
– Если бы… Миледи волшебница пытается меня спровоцировать?
– Я никогда этого не пытаюсь, – серьезно ответила она и шутливо добавила: – Никогда в жизни.
На Агате был пандектский наряд, отчасти напоминающий ее одеяние в первый вечер: длинная туника из черного льна, без рукавов, собранная складками у ворота, с разрезом до колена, подпоясанная белым витым шнуром с узелками, и простые черные сандалии. Волосы были замысловато перевиты черной шелковой лентой.
Варис ни с того ни с сего отвесил ей поклон и последовал за ней к лодочному домику. Агата постояла на мостках, потом забралась в лодку. Варис присоединился к ней, отвязал канат и сел на весла.
– Давай я порифмую, – предложила Агата.
– Да здесь… всего… пара гребков…
Лодка причалила к острову. Ее пришвартовали с носа и кормы, прочно, чтобы не отвязалась, и Агата легко ступила на каменный причал.
– Жизнь за городом… идет некоторым на пользу, – сказал Варис.
Агата рассмеялась, и они пошли в рощу.
Островок был небольшим, шагов двадцать в длину. В центре, среди тесно растущих деревьев, виднелся круглый белокаменный павильон со стройными колоннами высотой в полтора человеческих роста. Половину павильона накрывал купол, вторая оставалась под открытым небом. Внутри по окружности стояли три обсидиановые скамьи, а посредине красовалась скульптура, изображающая Богиню в четырех Великих Аспектах и в сопровождении спутников: Корис и Роза Ветров, Шиара и Палион, Эвани и Длань, Ведда и Матерь-Волчица.
Встав между колоннами, Агата погладила их кончиками пальцев и недовольно поморщилась:
– Какое-то все шаткое. Грунт просел, фундамент сдвигается.
– Павильон не рухнет?
– Пока нет. Однако до первых морозов надо бы отремонтировать. Мы с Вертом этим займемся. Иди сюда, садись.
Варис уселся на черную обсидиановую скамью, прохладную и гладкую, как лед. Агата устроилась между Веддой и Корис – между Знанием и Природой, – скинула сандалии и вытянула загорелые ноги, касаясь лап Волчицы.
– Такое непочтительное отношение больше свойственно мне, – заметил Варис.
– Ты же знаешь, я не могу не почитать Богиню. Это не дерзость, а обожание. – Она со смехом откинулась в объятия каменных рук. – Рассказывай, как там столица.
Варис запрокинул голову:
– Профессор Шепот наколдовывает новую линзу для Великого Ока, диаметром в четыре локтя. Удивительное зрелище: капля расплавленного желтого стекла силой волшебства парит в безвоздушном пространстве и, вращаясь, постепенно становится мениском. Шепот полагает, что для устранения всех примесей
