Книга Арина Великая - Владимир Александрович Бердников

Однажды Ольга, протирая влажной фланелевой тряпочкой корпус Галатеи, случайно надавила на рычажок сетевого тумблера. Тут же послышался звенящий голос динамика:

– Ольга, за что ты его любишь? Ведь ты не понимаешь, над какой проблемой он сейчас ломает голову.

– Это ты, Галатея? Я думала, ты меня не замечаешь, – изумилась Ольга.

– Ты не ответила на мой вопрос!

– Я любила бы его, даже если бы он не смог тебя создать.

– Почему?

– Потому что он хороший и он несчастный.

– Человек, создавший меня, не может быть несчастным.

– Мы живые существа, Галатея, тебе нас не понять.

– Скажи это Пигмалиону. Скажи ему, что он чего-то во мне не доделал. Пора ему основательно браться за мои эмоции. В моём мире чего-то недостаёт.

– Сегодня я поговорила с Галатеей, – сказала Ольга за обедом.

– О чём? – спросил Олег.

– Галатея завидует мне. Наверное, она тоже хочет уметь любить. Она просила передать тебе, что ей недостаёт эмоций, которых с избытком у нас с тобой.

В октябре 2028-го Ольга родила мальчика. Опасения Олега о несовместимости клонов с обычными людьми, к счастью, не подтвердились. Роды прошли легко, ребёнок, названный Алексеем, был здоров и хорошо развивался. Когда мальчику исполнилось четыре года, отец Ольги обнаружил у внука ярко выраженные музыкальные способности. Радости деда не было границ – его музыкальный талант не канул в Лету.

42

И в Путоранской пещере жизнь не стояла на месте. Илья, перепробовав широкий спектр витаминоподобных добавок, установил, что включение в состав питательного раствора некоторых производных холина, приводит к ускоренному росту зачатка головного мозга. Наконец пятого февраля 2016-го года он рискнул довести «внутриутробное» развитие одного из своих клонов до завершения. Ровно через триста дней (в ноябре 2016-го) младенец был извлечён из искусственной матки.

Новорождённый мальчик весил около семи килограмм, имел шикарную рыжую шевелюру и орал низким грубым голосом, требуя материнское молоко. Естественно, оно было ему тут же предоставлено в виде специально разработанной питательной смеси. Из-за длинных волос и внушительных размеров ребёнка назвали Самсоном. Заботы о нём легли тяжким бременем на Илью и старенького Поползнева. Анфиса, представив их страдания, оставила своего девятилетнего сына на попечение матери и переехала жить в пещеру.

Самсон очень быстро развивался. Уже в два года он говорил, как пятилетний, а в пять решал простенькие алгебраические уравнения. Всё шло прекрасно, но был один минус – мальчик был ужасно некрасив, вернее сказать, он был просто безобразен. Пещерники долго не могли привыкнуть к пузырю лба, нависавшему над маленьким личиком, и к огромным голубым глазам, готовым выскочить из орбит.

Скоро стало ясно, что первый путоранец не только растёт, но и взрослеет быстрее обычных детей. Каждый вечер, уложив его спать, все трое пещерников приходили в кают-компанию и бурно обсуждали, что нового появилось у Самсона за истекшие сутки. Илья обычно восторгался очередными достижениями своего клона и предрекал ему великое будущее. И всякий раз Поползнев, слыша эти мечтания, старался охладить пыл своего отпрыска, приговаривая мудрую пословицу «цыплят по осени считают». Самым опасным этапом взросления мальчика он считал половое созревание. Поползнев напоминал, что воспитание в доме диких хищников нередко оборачивалось трагедией для воспитателей. Надо сказать, Фёдор Яковлевич как в воду глядел.

После семи лет на лице Самсона и по всему телу стали расти жёсткие густые волосы, и вскоре весь он от макушки головы до лодыжек покрылся ярко-рыжей, как у орангутана, шерстью. Лишь ладони да ступни оставались голыми. В восемь лет он достиг габаритов Ильи и стал требовать дать ему «самку человека». И наконец случилось нечто ужасное.

31-го декабря 2024-го года Самсон зашёл на общую кухню, где Анфиса готовила новогодний ужин. «Что? Проголодался?» – спросила она, не отрываясь от разделки мяса. «Да, проголодался!» – с вызовом рявкнул он. По тону голоса она сразу почувствовала, что Самсон сильно возбуждён. Она резко повернулась к нему, держа в руках массивный деревянный молоток для отбивания мяса. «Ты очень красивая женщина», – пробасил Самсон и порывисто шагнул к ней. «Не подходи!» – не своим голосом заорала Анфиса, но Самсон, издав нечленораздельное рычание, набросился на неё. Резкий неприятный запах звериного пота ударил ей в лицо. Она попыталась оттолкнуть Самсона, но силы были не равны. Он сорвал с женщины блузку и прижался горячими губами к её груди. Прикосновение лица, покрытого густой и жёсткой шерстью, вызвало у Анфисы чувство отвращения, будто ею хочет овладеть какое-то животное, даже отдалённо не напоминающее человека. Когда он, дрожа от страсти, стал на колени и обнял своими звериными лапами её бёдра, новая волна омерзения затмила сознание женщины. Само её тело приняла решение, и тяжёлый удар разделочного молотка обрушился на косматую голову Самсона. Он без чувств повалился на пол. Анфиса выскочила из кухни и бросилась в Центральный зал.

Поползнев с Ильёй в ужасе застыли, увидев Анфису, растрёпанную, без блузки и с массивным молотком в руках. «Самсон пытался меня изнасиловать!» – с трудом выговорила она и осела на стул. «Где он?» – выкрикнул Илья. «На кухне, – бесстрастно ответила Анфиса. – Я пристукнула его этим», – деревянный молоток выпал из руки женщины.

Они вбежали на кухню – Самсон по-прежнему лежал на полу. Илья приложил ухо к груди путоранца, его сердце билось. Мужчины перенесли Самсона в его каюту. «Очнётся», – сказал Поползнев. «Что теперь делать? – спросил Илья. «Да ничего, – Поползнев был на удивление спокоен. – Я вколю ему немного снотворного, пусть проспится».

Приходилось признать неприятную правду – первый вариант путоранца был недоработан. Битый час все трое спорили, ЧТО делать с Самсоном. Илья попытался объяснить поведение своего клона, проблемами переходного возраста и предложил подавить его нездоровую гиперсексуальность транквилизаторами. Поползнев не верил в эффективность такого лечения и склонялся к медикаментозной стерилизации. Но последнее слово осталось за Анфисой: «Или вы сейчас же его кастрируете, или я завтра же улетаю в Томск». Поползнев молчал, он понимал, что Анфиса права. «Ну что ж, – сказал Илья, – придётся кастрировать. Анфиса Юрьевна, может быть, вы подготовите всё необходимое для операции, а мы с Фёдором Яковлевичем займёмся пациентом».

Но, войдя в каюту Самсона, они увидели, что его койка пуста. Бросились искать путоранца по всей пещере, но его нигде не было. Анфиса внимательно осмотрела его каюту и обнаружила, что из платяного шкафа исчезли тулуп, меховая шапка и унты. Стало ясно, что подросток бежал. Был