Часть II. Перезагрузка времени
Глава 11. Чин
Камера видеонаблюдения №1. 14.09.2475, 24–81/34 DAT50.
Белый халат подчеркивал типичную фигуру гермафродита. Узкая талия, широкие плечи, пышный бюст, на котором возлежал электронный бейдж с именем Иви Макрой. Ассистент Иви всматривался в таблицу, выведенную на панорамное окно, за которым располагалось помещение карантинной. Торопливыми движениями он перелистал гистограммы, увеличивая и растягивая данные, помечая и обводя зашкаливающие параметры. Из-за обилия открытых вкладок стекло утратило прозрачность.
В кадре появился кореец Чин Лю. Прыгающим шагом, с чрезмерным усилием отрывая подошвы гравибутсов51, он приблизился к подчиненному и протянул тому кофе в сминаемом пакетике со специальной насадкой, клапан которой открывался нажатием зубов. Прикрыв широко расставленные глаза и помассировав горбинку на тонкой переносице, Иви отказался. Глядя на результаты работы, Чин, придирчивый руководитель Научно-исследовательского центра материаловедения, отрицательно покачал головой. Навязанный ему помощник откопал из нагроможденных массивов таблиц несколько зашкаливающих трендов и нарисовал поверх круто растущую кривую. Руководитель, надув губы, стукнул костяшкой пальца в пиковое значение. Иви расстегнул верхнюю застежку халата, вытер со лба испарину. Даже на беззвучной записи, сделанной прошлой осенью, было понятно, какая оживленная дискуссия шла между двумя исследователями. Разговор закончился тем, что подчиненный, с тоскливым видом проигравшего в споре, удалился. Нетерпеливым взмахом профессор Лю очистил экран, скрестил на груди руки и отступил, наблюдая за происходящим в карантинной.
Камера видеонаблюдения №2. 14.09.2475, 24–99/37 DAT.
Воздушный шлюз пропустил Иви внутрь герметичного помещения. Движения ассистента естественны, как если бы он прогуливался по набережной Пусана. Секрет пластики крылся вовсе не в технических особенностях гравибутсов, которые он никогда не активировал, а в прошивке костной ткани. Во время необратимой терапии, на которую отваживались только преданные делу работники астероида, наноботы вживляли в кости магнитотвердые52 прожилки, делающие длительное пребывание в космосе комфортным. Когда Иви вошел в изолированное пространство, мешковатый костюм биозащиты надулся, словно воздушный шарик. Ассистент неуклюже помахал Чину, стоявшему за бронестеклом, и подошел к единственному предмету мебели ― столу, в центре которого стояла лабораторная ступка. Из чаши торчал оплавленный минерал коричневого цвета, похожий на грязевую сосульку. Кипящая в посудине мутная жидкость выплескивалась наружу и пузырящимися потеками дотягивалась до края столешницы, роняя капли на звукопоглощающее покрытие пола. Вокруг хромированной ножки уже собралась небольшая лужа.
Встроенная камера видеонаблюдения №3. 15.09.2475, 00–02/38 DAT.
Рукавица протерла дергающийся объектив, оставив влажные разводы. Видеокамера, вмонтированная в защитный костюм, передавала прыгающую картинку, но качественный звук.
– Так видно?
– Уже лучше. Иви, измерь образец. Этому должно быть простое объяснение.
– Я был прав, он тает. За сутки истощение составило процентов десять, не меньше, и это притом, что тугоплавкость минерала сравнима с титаном. Говорю же, он нагревается.
– Ошибка в измерениях, не иначе.
– Температурный датчик подтверждает мое предположение.
– Пятидесяти градусов по Цельсию не хватит, чтобы растопить образец с температурой плавления в полторы тысячи. Значит, наши предыдущие сканирования неверны или приборы барахлят. Других объяснений я не вижу.
Помощник, вооруженный щупом, повернулся к Чину, следящему за манипуляциями сквозь стекло, на котором в зеркальном отображении скакали диаграммы биомаркеров Иви: пульс, температура и некоторые гормоны.
– Я лично снимал показания и перепроверил каждую запятую, ― отреагировал ассистент.
– Погрузи анализатор в жидкость, ― прогудели динамики.
– Осадок вязкий, состоит из плотных сгустков.
– Опусти глубже и взболтай.
– Заметил? ― всполошился Иви. ― Они зашевелились.
– Тебе показалось.
– Нет, они двигаются. Я чувствую, как ударяются в щуп. Это просто невероятно.