— А мне — нет! — отрезаю в ответ, давая понять, что больше не собираюсь обсуждать этот вздор.
— Ну и ходи… голодный, — бормочет она обиженно, нарочно шмыгает носом и отворачивается.
Я осторожно беру ее за подбородок и снова поворачиваю к себе, обнимая другой рукой.
— Я предложил тебе выход, почему ты упрямишься? Это бы все решило, — говорю, глядя ей прямо в глаза, и касаюсь холодной ладонью ее лица.
Но она отталкивает мою руку.
— Мы это обсуждали… То, что ты предлагаешь, это… дичь! — упрямо заявляет. — Мы… мы встречаемся меньше двух месяцев!
— И что с того?! — вырывается у меня. — Через год или два что-то изменится? Ты как-то по-другому будешь ко мне относиться?
— Надеюсь, нет.
Неопределенность в ее ответе меня нервирует.
— В смысле, «надеюсь»?
— Рома, откуда я знаю?! — спрашивает она.
— Зато я знаю! — говорю со всей уверенностью.
И продолжаю напирать.
— Юль, давай снимем квартиру, я найду работу, переведусь на заочку, — вздыхаю и прижимаюсь к ней низом живота, где по-прежнему ощущаю возбуждение.
— На заочку? — охает она. — Ты в армию захотел?
— А что? Я быстро сгоняю и вернусь.
— И все ради удовольствия спать со мной, когда вздумается?
— Да! — вылетает у меня. — То есть, нет. Конечно, нет!
— Все с тобой понятно, — хмыкает Юля.
— Да что тебе понятно?! У Андрюхи свадьба через неделю, чем я хуже?
— Филин просто не слышал про контрацепцию … Точно!.. — восклицает Юля. Глаза девушки расширяются, а я все еще не в курсе того, что пришло в ее светлую голову. Она сгибает руку в локте и, отодвинув край рукава куртки, смотрит на циферблат своих часов. — Идём ко мне! — быстро шепчет, поднимая на меня дерзкий взгляд. — Дед в пенсионный собирался сегодня, я его сама записывала … У нас есть целый час!
Она берет меня за руку и тянет в сторону своей двери. Я смеюсь и с силой притягиваю ее к себе.
— Котова, ты убиваешь всю романтику!
— Ага, где я и где романтика? — фыркает Юля. — Я не видела тебя голым больше недели. У меня уже депрессия начинается… — ее жалобы вызывают у меня улыбку и приятное тепло в груди. — Мы теряем драгоценное время.
Юля соблазнительно смотрит на меня, при этом невинно хлопает ресницами.
— Как вы дурно воспитаны. — Я снова издаю смешок. В действительности я так не думаю. Порой эта девушка кажется мне даже какой-то слишком идеальной, по моей версии. С ней нелегко и вместе с тем очень просто, но со мной она всегда на все готова.
— Нормально мы воспитаны, это ты меня развратил, — ее губы растягиваются в широченной улыбке. — Осталось пятьдесят девять минут… — добавляет, накрывая ладонью мою ширинку. Ее взгляд тоже прикован к моему паху.
Я сглатываю тугой ком в горле, буквально ощущая, как тают драгоценные незабываемые минуты, которые я могу провести рядом с ней. И, качнув вперёд бедрами, говорю:
— Тогда нам лучше поторопиться…
Я лежу на спине на самом краю ее слишком узкой для двоих кровати. Голова Юли покоится на моем животе, а поднятые ноги она уперла в стену, скрестив лодыжки. Ее светлые волосы рассыпались по моей груди.
— Чувствую себя каким-то… преступником. Ведь мы не делаем ничего плохого… Но это давление со стороны меня просто достало. Твой дед так и не знает?
Веду ладонью по ее плечам и останавливаюсь на груди.
— Вроде, нет… — отвечает она, касаясь пальцами моей руки. — Не знаю… Как-то повода не было сказать, да и после санкций твоей бабушки…
— Санкций? — перебиваю ее. — Она всего-то со мной не разговаривает.
— Ага. И не кормит. Смотри, какой ты стал тощий, ухватиться не за что. — Она оттягивает кожу на боку. — Давай поедим, у меня в морозилке вареники есть? — предлагает мне.
— А… если дед придет? — осторожно спрашиваю.
Она поворачивает голову и вопросительно смотрит.
— Ты же говорил, что не станешь прятаться?
— Да я не в том смысле… Уговорила, — добавляю решительно. — С чем вареники?
— С картошкой и грибами. Надо вскипятить воду, — подняв руки, она потягивается и сладко зевает. Я ласкаю ладонью ее теплую грудь и понимаю, что никуда сейчас не пущу.
Юля опускает ноги, поворачивается на живот и быстро целует в губы. Затем пробует перелезть через меня, но я крепко держу ее одной рукой, уложив сверху, а другой — массирую ее обалденный зад.
— Ром, отпусти! — смеётся она, покорно распластавшись на мне. — Мы же есть собирались!
— Сколько у нас времени? — хриплым голосом спрашиваю, ощущая нарастающую эрекцию.
Вместо ответа Юля трётся о меня пахом, обхватывает за голову и начинает целовать. Мы планируем зайти на второй круг, но теперь, когда мы оба сбросили напряжение, я хочу продлить удовольствие от обладания ею и напомнить о том, чего она лишает нас обоих своим упрямством. Юля скатывается с меня и поворачивается на бок, намекая на то, каким образом я должен взять ее на этот раз. Я целую ее в затылок, прижимаю к животу и отвожу бедро любимой в сторону. Тут же мысленно прикидываю, хватит ли нам времени заняться любовью еще раз…
Теперь мы лежим, прижавшись друг к другу, я все еще восстанавливаю дыхание, понимая, что явно погорячился, мечтая о третьем разе.
— Ром, я скучаю по твоей бороде, — заявляет Юля, водя пальцем по моему гладко выбритому подбородку.
— Да ладно? — прикрыв глаза, я улыбаюсь. — Это даже нельзя было назвать бородой. И ты же сама была против.
— Я заблуждалась на этот счёт, — смирно произносит она.
— Нет проблем. Твоё желание для меня — закон. Хочешь бороду, будет тебе борода.
— Правда?! — с восторгом восклицает. — О, это будет лучшим подарком на Новый год!
— Ты странная личность, Котова, — возвращаю ее же фразу и целую в макушку. — А ещё… экономная. Могу дарить тебе бороду на все праздники.
— Хорошо, — она тихо смеётся. — Забыла сказать тебе, — и поднимает ко мне лицо. — Мама знает про нас, я ей рассказала, когда ночевала дома на выходных.
— Да? И как она отнеслась?
— Нормально. Удивилась, но не сильно. Просила показать твою фотку, чтобы рассмотреть получше.
— И как я ей?
— Сказала, годишься.
Она утыкается лицом мне в грудь, а я глажу ее волосы, наслаждаясь этим моментом.
— Я скучаю по тебе, — признаюсь ей.
Юля снова поднимает ко мне лицо и с нежностью смотрит.
— Мы же каждый день видимся, — ее шепот щекочет мне кожу на груди.
Я свожу брови и крепче прижимаю ее к себе.
