то вообще чуть не выпал в осадок. И длительность записи на одной бобине аж целых двадцать минут! Для наших условий прямо то, что нужно.
— … Товарищи водители! Обращаю ваше внимание на прогноз погоды. Тонкий слой снега снизит зацепление…
Очередной взмах руки Валентины и мы замолкаем. Магнитофон крутит катушками, выпуская джингл в эфир и Михалыч дергает рубильник, выключая передатчик. Мадам Ришар почувствовала вкус редакторства и вовсю начала рулить студией. Она иногда настолько перекраивала предоставляемые нам материалы, что наш куратор Афанасий Никодимович, убегал с кем-то советоваться, сокрушенно покачивая головой.
— Так, не расходимся! Сейчас еще новостной блок для Москвы! — она быстренько прошлась по нам, выдавая очередные папки — Елена, тебе персонально просили напомнить, чтобы не увлекалась шипящими согласными. Уж больно много помех получается…
Хорошо еще, что для «оброка» и «барщины» отбирались только самые важные новости. Иначе бы мы никогда света белого не увидели. Валентина практически в каждой записи находила какие-то огрехи и заставляла нас раз за разом перечитывать текст. Все возражения про то, что до реального эфира еще далеко, ей игнорировались. Дескать, тяжело в учении, легко в бою.
И вот мы каждый день начитывали на разные голоса новости, приветствия и прощания. Даже пытались петь песни, но ужаснувшись полученному результату, дружно решили никому не показывать. После наших упражнений записи тщательно упаковывались и отправлялись на вокзал. А там вручались начальникам «красной стрелы» для передачи в Москву. Обратно они же передавали замечания и чистые катушки.
— Там!.. Быстро! — в комнату влетел растрепанный Андрей — да бросайте все, там такое начинается!
Переглянувшись, мы бросились за ним. Вскоре мы тесно, прижавшись плечом к плечу, стояли в комнатке с бывшими глушилками и наблюдали за Михалычем. Начальник аппаратной очень аккуратно вращал туда-сюда верньер настройки у приемника, пытаясь поймать волну. Чувствительная «контролька», пытаясь захватить волну, лениво махала зелеными крыльями в индикаторе и отчаянно плевалась из динамика хрипами и обрывками фраз.
Неужели в стране что-то случилось? Но мы бы первые узнали… Может, пока все тут стоят и чего-то ждут, сходить и позвонить на шаболовку? Они-то точно в курсе должны быть…
— Внимание всем радиостанциям в этом диапазоне! Просим немедленно прекратить работу! — неожиданно чисто рявкнул динамик, заставив всех вздрогнуть.
Следом раздался какой-то переливающийся звук. Михалыч поморщился и чуть убавил громкость.
— Проба! Раз-два-три! Пр-р-оба! Сосисочная! Это жирные сазаны ушли под палубу.
Я озадаченно посмотрел на молчаливо стоящих вокруг меня людей. Все очень сосредоточенно смотрели в решетку динамика, видимо пытаясь разглядеть в ней что-то новое. Ну что такого в прослушивании теста радиотракта в чьем-то исполнении?
— Внимание всем! В эфире четвертая программа всесоюзного радио! Сегодня, двадцатого декабря одна тысяча девятьсот пятьдесят первого года…
Я озадаченно попытался собрать в кучку все факты. Так быстро? Вроде совсем недавно же был указ. Да и наши глушилки вон, стоят выключенными и никто к ним еще не прикасался… Для тестов решили использовать только московские? Тут мне прилетел сильный удар локтем в бок, следом еще один. Едва удержавшись от матерка, я посмотрел на обидчицу. Валентина глазами показала на динамик. Я послушно уставился в черный кратер.
— … Все совхозы калининской области успешно отрапортовали о завершении первого этапа зимних работ. Достигнутые показатели позволяют…
Узнать конечно тяжело, но это мой голос. Наклонив по-собачьи голову, я попытался не поверить своим ушам. Нет, точно я. В каком-то ступоре оглядел присутствующих. Михалыч, глядя на меня, улыбнулся и просигнализировал большим пальцем. Девчонки беззвучно хлопали в ладоши и даже Андрей попытался чего-то там просемафорить бровями. Ай да я…
Наклонившись к шкале приемника, считал цифры. 10.045.000. 10 мегагерц.
