–Ну а что я там работы не найду. Тем более я уже давно подумывал открыть свой автосалон, так почему бы не сделать это во Франции?
–Игорь, я тебя обожаю.
–Не вижу повода усомниться в этом. Я пойду на все, чтобы ты была счастлива.
–Я уже счастлива, Игорь. Господи! Как я рада, что тогда мяч отлетел в мою сторону.
–Я не говорил, что сделал это специально?
–Что?
–Да. Я тебя заметил еще когда ты только пришла на пляж. Ветер развевал твои волосы и задирал одежду. А когда ты осталась в одном купальнике, то вообще не мог отвести глаз.
–Продолжай.
–На тебя смотрела добрая половина мужчин на всем пляже.
–Правда?
Он мычит в ответ, соглашаясь со мной.
–И хоть мы еще не были знакомы, мне уже хотелось выколоть им всем глаза.
Я смеюсь, а Игорь продолжает.
–Я сидел и думал, как к тебе подойти. Тогда я ощущал себя подростком на первом свидании. Ты такая красивая, мне казалось у тебя обязательно должен быть парень.
Сама не осознаю, что сижу, наверно, с самым глупым мечтательным выражением лица и накручиваю на палец прядь волос.
–А потом ребята предложили сыграть в волейбол, тогда мне и пришла в голову мысль запустить в тебя мячом.
–Довольно травмоопасный способ знакомства. –говорю я, и мы оба смеемся.
Становиться немного грустно, от того что я не вижу его улыбку. Мне бы хотелось, чтобы он сейчас был рядом. Я бы лежала у него на груди, заслушиваясь его голосом.
–Я старался не сильно задеть тебя. И в результате это сработало.
–Да.
Я слышу, как он устало вздыхает, а затем зевает прямо в трубку. Даже только услышав эти простые, но такие знакомые звуки, я мило улыбаюсь. Надеюсь, он не захрапит во время разговора?
–Ты устал? –спрашиваю я, представляя, как он целый день возился с сыном.
–Не думал, что слушать мультяшные голоса так утомляет. Я еле оттащил Матвея от экрана.
Прикрываю рот рукой, чтобы он не услышал моей усмешки. Я вообще сомневаюсь, что он рассчитывал в ближайшем будущем смотреть мультики.
–Игорь, не давай ему смотреть много мультиков. –произношу я мягко, но в тоже время немного с упреком.
–Но он сам просит.
Иногда я сомневаюсь кто из них ребенок.
–Он еще не понимает, чего хочет, перед ним лишь мелькающая картинка. Так что, если кто и заинтересован в мультиках, так это ты.
Я так и вижу его удрученное лицо, как он запускает руку в волосы, взъерошивая темные пряди, как я люблю это делать. Он тяжело вздыхает, и мне кажется я чувствую на себе его дыхание.
–Ладно, твоя взяла. Я действительно использую мультики, чтобы он хоть на время успокоился. Как ты справляешься с ним целый день? У тебя что магический голос или волшебные руки?
–Никакой власти у меня над Матвеем нет. Если бы ты бывал дома днем, то увидел, как мы воюем. Мне кажется я знаю, как себя вести с ним, но из-за отсутствия опыта не могу применить это на деле.
–Как это?
–Не знаю, как это объяснить. Между нами существует невидимая связь, ниточка, объединяющая мать и ребенка.
–А как же те женщины, что оставляют своих детей?
Наш разговор плавно перетек в диалог двух псевдопрофессоров, рассуждающих о науке.
–Значит они не настоящие матери. Какая мать оставит своего ребенка?
Произношу это, и понимаю, что сама ничем не отличаюсь от тех, кто бросает своих крох в роддоме. Сердце сжимается, мне становится трудно дышать, не могу сделать вдох. Начинаю негромко всхлипывать, и, конечно, Игорь все слышит.
–Что случилось? –спрашиваю я, но Мика молчит.
Я слышу ее всхлипывания и настораживаюсь, выпрямляюсь, сильнее прижимая телефон к уху, как будто это поможет мне стать ближе к ней. Когда она не отвечает мне снова, моя тревога усиливается. В чем дело?
–Что происходит? –мой шепот полон отчаяния.
Черт! Каждый волосок на моем теле становится дыбом. Меня еще никогда ничто так не страшило, как вдруг наступившая вокруг тишина. Я посмотрел на кроватку, Матвей все еще спал, но сердце мое было не спокойно. Уставившись в одну точку, я пытался распознать какой-то намек в жутком молчании по ту сторону телефона.
–Пожалуйста, говори со мной. –запускаю пальцы в волосы в безнадежной попытке успокоить свои нервы.
–Мика… что б тебя! –со злостью ударяю себя по колену и вскакиваю на ноги.
Хватаюсь рукой за шею, меряю маленькую комнатку шагами, зажав в руке телефон, словно это граната без чеки. Мика знает, как я отреагирую, а значит случилось что-то серьезное. И меня бесит, что сейчас от меня ничего не зависит. Перестав метаться от одной стены к другой, я тупо смотрю на экран телефона. Раньше я хотя бы слышал ее дыхание, теперь – ничего. Может она отключилась? Звучит как-то двусмысленно. Стоит ли мне позвонить в скорую? А какой номер скорой во Франции? Твою мать!
–Любимая моя, родная ответь. –понимаю, что скорее всего говорю с пустотой, но сдаваться не собираюсь.
Мне становится тесно в четырех стенах детской комнаты. Неизвестность сводит с ума. Правду говорят, что ждать и догонять – самое сложное. Чувствую, как ярость закипает во мне, пальцы сами смыкаются вокруг волос, и тянут со всей силы. Собираю остатки разума в кулак, и борясь с желанием разбить телефон о стену, предпринимаю очередную попытку связаться с женой.
–Мика! –шиплю я сквозь стиснутые зубы.
Мне бы хотелось крикнуть так сильно, чтобы мой голос раскатом грома отозвался у нее в голове. Уже не надеясь услышать что-то в ответ, вдруг слышится глубокий вдох, будто она была под водой и, наконец вынырнула.
–Я…я здесь. –слабо бормочет она.
От ее мягкого нежного голоса не осталось и следа, но все же это ее голос. Возведя глаза к потолку, облегченно вздыхаю, потирая пальцами переносицу.
–Ты в порядке?
Я мог бы спросить все что угодно, вопросы роем теснятся в моей голове, но забота о ней всегда идет на первом месте.
–Да, я в норме. –отвечает она, будто проглатывая слезы.
Это все, что мне нужно было услышать. Прежде чем понимаю, что делаю, нажимаю на сенсорном экране мобильного кнопку с красной трубкой. Подхожу к окну, сжимая руку в кулак, ногти с силой вонзаются в кожу. Смотрю на верхушки деревьев, колышущиеся из стороны в сторону. Мне необходимо успокоиться, если я не хочу наговорить лишнего. Собравшись с мыслями, набираю Мику снова, на экране появляется ее фотография: она обнимает себя за плечи и обиженно надувает губки. Обычно у меня прорезается улыбка, глядя на это фото, но сейчас мне совсем не весело. Мне хочется взять ее за шкирку и выпороть, как сидорову козу. Пока я думаю об этом, она, о чудо, отвечает мне, и все мое спокойствие, малую часть которого мне удалось восстановить, улетучивается.
