В пылу страсти и взаимных наслаждений они едва не забыли об ужине.
И когда оба спустились в столовую, правда, немного опоздав, никто не сделал замечания по поводу ее немного растрепанных волос и их раскрасневшихся лиц. Их приветствовали откровенными улыбками и веселыми взглядами.
Глава 34
Наутро за завтраком царила настоящая суматоха. За столом вместе с детьми сидело двенадцать человек, и поэтому стоял ужасный шум. Разговор перескакивал с предмета на предмет, отпрыски Лидии и Джорджины засыпали окружающих вопросами, то и дело возникали стычки и споры. Герцогиня читала вслух наиболее интересные выдержки из светской хроники, герцог время от времени поднимал глаза от газеты, чтобы внести в беседу свою лепту.
Дафф и Аннабел сидели рядом и больше молчали, обмениваясь взглядами и улыбками при мысли о ночи, проведенной в объятиях друг друга.
Все находились в прекрасном расположении духа.
Но тут в комнате появился Бамфорд и, подойдя к герцогу, что-то прошептал. Герцог немедленно отложил газету и поднялся.
– Прошу, продолжайте без меня. Возникли кое-какие дела.
Но Дафф по голосу отца понял, что грядут неприятности, и, отставив стул, тоже встал.
– Я иду с тобой. Нужно до полудня просмотреть программу аукциона «Таттсрсоллз», Аннабел, я сейчас вернусь.
Герцогиня взглянула на мужа, но ничего не сказала.
Заметив, как переглянулись муж с женой, Аннабел ощутила, что по спине прошел колкий озноб.
Но тут Крикет опрокинула стакан с молоком, и все бросились спасать положение.
– Насколько я понял, возникла какая-то проблема, – пробормотал Дафф, догнав отца. Мужчины направились к кабинету.
– Приехал поверенный. Наверняка это Гаррисоны его наняли, чтобы вытянуть из нас деньги.
– Но от них действительно можно откупиться, и тогда они не станут предъявлять права на Крикет.
– Я не против. Только вот терпеть не могу, когда мне угрожают. И не люблю иметь дело с людьми подобного рода. Планкетт может уладить все дело, и я так и скажу их поверенному.
Но, войдя в кабинет, они увидели одного из наиболее известных в Лондоне адвокатов. Оба сразу поняли, что Гаррисоны не могут позволить себе нанять Макуильямса, и потому немного успокоились.
Мистер Макуильямс из конторы «Макуильямс, Стипл-тон и Лоу» сразу перешел к делу. Отвернувшись от окна, из которого внимательно разглядывал улицу, Макуильямс подошел к Даффу.
– Документы для мисс Аннабел Фостер по поводу права на опекунство. Будьте так добры передать их ей. Насколько я понял, она в настоящее время живет в вашем доме. Граф Уоллингейм обратился к услугам нашей фирмы по поводу ведения этого дела, – спокойно объявил он, взорвав бомбу с бесстрастным выражением прокурора, требующего смертного приговора обвиняемому.
– Граф покинул Англию, – заметил Джулиус.
– Но перед этим успел поговорить с нами. Он желает получить исключительные права на ребенка, находящегося в данный момент под покровительством мисс Фостер.
Дафф едва сдерживался и, судорожно сжав кулаки, подступил к адвокату.
– Какие доказательства имеются у вас, что это его ребенок? – неприязненно выпалил он.
– Эти факты будут обнародованы в суде, – спокойно ответил адвокат. – Ваши же поверенные, надеюсь, сообщат мисс Фостер о том, что ей придется предстать перед судом в качестве ответчицы. Доброго вам дня. – Поклонившись, с изяществом, выдававшим большую практику, мистер Макуильямс покинул кабинет.
Едва за ним закрылась дверь, Дафф выругался громко и очень затейливо.
– Это ребенок Уоллингейма? – бесстрастно осведомился Джулиус.
– Будь я проклят, если знаю, – прорычал Дафф. Джулиус уведомил Даффа об отплытии Уоллингейма, а также о своем визите к нему, уже когда судно графа было на середине Ла-Манша.
– Тогда у нас может возникнуть проблема.
– Аннабел уверяет, что Крикет – дочь ее сестры. Я могу расспросить ее, конечно, – вздохнул Дафф, – но не уверен, что услышу правду.
Слишком часто аристократки уезжали в деревню или за границу, чтобы возвратиться с «племянниками» и «племянницами», так что это считалось почти обычным делом. Правда, и среди людей нетитулованных подобные вещи тоже не были исключением.
– Наверняка имеются слуги, которые точно знают, – заметил герцог. В подобных делах слуги часто свидетельствовали в суде в защиту или против хозяев.
– Молли ничего не скажет, ее наняли после рождения Крикет. А лондонские слуги Аннабел преданы ей, все до единого.
– Может, не все?
– Они служат у нее много лет. Черт бы все это побрал! Следовало прикончить Уоллингейма, и сейчас все проблемы решились бы сами собой.
– Прикончить его никогда не поздно. Хотя предпочитаю, чтобы он был жив, в противном случае придется иметь дело с его кузеном. Пока Уоллингейма нет в Англии, нам ничто не грозит. А вот его кузен нам неизвестен.
– Пошли за Планкеттом, – отчеканил Дафф, – он знает, что нужно делать.
Однако, прежде чем герцог успел отдать приказ, в комнате появилась герцогиня.
– Я только сейчас видела Макуильямса в холле, – начала она. – И, судя по вашим лицам, он принес дурные вести.
– Думаю, тебе не захочется знать, – отрезал Джулиус. – Серьезно, дорогая, тебе лучше не вмешиваться во все это.
– Поскольку такое просто невозможно, – улыбнулась она, садясь в кресло, – лучше честно расскажи, в чем дело.
– Это касается Аннабел.
– Что именно касается меня?
Никто не слышал, как открылась дверь. Присутствующие изумленно обернулись.
– Пожалуйста, дорогая, уходи, – попросил Дафф. – Мы обо всем позаботимся.
Но Аннабел не понравился его мрачный тон. Кроме того, она никому не позволяла отсылать ее прочь, как малого ребенка.
– Либо скажешь сейчас, либо я спрошу самого Макуильямса, – спокойно заверила она и в ответ на растерянный взгляд Даффа пояснила: – Такая рыжая шевелюра, как у него, одна на весь Лондон.
Поверенного действительно хорошо знали в столице. Как, впрочем, и его ярко-оранжевые волосы.
– Садись, дорогая, – предложил Дафф. Она еще не знала об Уоллингейме, а такие новости лучше выслушивать сидя. – Хотя, поверь, тут нет ничего серьезного.
Аннабел, разумеется, не поверила, но все же послушно села.
– А теперь говори правду. Я готова.
– Прежде всего я хочу подчеркнуть, что ты в полной безопасности.
– Звучит довольно зловеще.
Впрочем, она так и знала, что Гаррисоны не оставят ее в покое.
