По всей видимости, я всё-таки не дождалась Элроя и не заметила, как меня сморил сон.
Когда я снова открыла глаза, то поняла, что наступил следующий день.
В спальне было светло. Я лежала в постели голая. Наготу прикрывала лишь простыня, в которую вчера после купания так заботливо укутал меня Элрой.
Я заворочалась и перевернулась на другой бок, чтобы тут же встретиться взглядом с моим двуликим. Он лежал рядом, смотрел на меня и улыбался.
— О, боже, ты просил дождаться, а я уснула. — Я зажмурилась и сморщила нос.
— Да, я заметил, — засмеялся Элрой. Он притянул меня ближе и начал водить указательным пальцем по плечу. — Надеюсь, тебе снились только сладкие сны?
— Угу. Как и всегда после секса с тобой. — Я распахнула ресницы. — А ты уже решил свои вопросы с Императором? Мне не терпится вернуться домой.
— Скоро вернёмся, — заверил меня Элрой. — Но я хочу быть уверен, что там тебе ничто больше не угрожает.
— Ты имеешь в виду Киннока?
За последние дни я почти забыла об угрозах учителя, о повстанцах, о брошенной в аэромобиль бомбе и о прочих неприятностях. Тех, что уже случились, и тех, что ещё только могли случиться.
— Я распорядился, чтобы для меня собрали разного рода сведения. И о Кинноке в том числе. Хочу понять, как так вышло, что служба безопасности, изучавшая его личность, пропустила такую важную информацию.
— Послушай, Эл. — Я уткнулась лбом ему в плечо. — Может, Киннок в чём-то прав?
— Марина! — повысил голос Элрой, жестом приказывая молчать. — Остановись, пока не наговорила лишнего!
— Почему? — вскинулась я тотчас же. — Законы двуликих ведь, и правда, суровы к землянам. Я не говорю, что нужно переписать их все, но ведь можно хотя бы не казнить…
Наместник убрал руку, до этих пор безостановочно ласкавшую моё плечо.
— Не рассуждай о том, в чём не разбираешься! Решения, принятые под влиянием эмоций, не приводят ни к чему хорошему, Марина.
— Ты по себе это знаешь, да? — огрызнулась я обиженная подобными словами.
— Пойми, савари. — Он произнёс это жёстко, с напором. Давая понять, что таково его мнение, и оно не изменится. — Страх держит людей в определённых границах. Если после сотен лет строгости резко дать послабления, люди ввергнут Землю в пучину хаоса.
— Господи, Эл! — Я закатила глаза. — А если бы от этого зависела моя жизнь? Я не верю, что ты…
— Чш-ш!.. — зашипел Элрой, накрывая мои губы указательным пальцем. — Ни слова больше!
Я не сразу поняла, к чему он это сказал. И только спустя пару мгновений браслет на его руке издал еле слышный звук.
Сначала я подумала, что Элрою кто-то позвонил. Но он перевернулся на спину, приподнялся и развернул сообщение. Оно было написано на ке-тарийском.
Я скосила глаза и, умышленно пропустив имя и адрес отправителя, украдкой из-под опущенных ресниц прочитала нижнюю часть сообщения:
«В ответ на Ваш запрос о детях, рождённых от ке-тари незаконно, сообщаем, что в указанный Вами период было зарегистрировано всего четверо младенцев. Их личные дела прикреплены отдельным файлом.
P.S. Обращаем Ваше внимание! Двое из рождённых незаконно умерли в раннем детстве. Третий погиб в аварии четыре года назад. На данный момент по нашим сведениям жив только один. Его имя…»
Дочитать я не успела. Элрой выругался на ке-тарийском и резко закрыл сообщение
Глава 26. Время непростых решений
Элрой
Официальная часть аудиенции длилась до самой ночи.
Мы обсудили окончание срока моего пребывания в должности наместника и мои дальнейшие планы. После назначили день и час голосования за того, кто заменит меня на посту.
Я предложил двух кандидатов, казавшихся лично мне более подходящими.
Но большую часть аудиенции всё-таки заняли отчёты по управлению делами на Земле. Кроме того мне пришлось поделиться информацией о группе повстанцев и о том, что их личности выясняются.
А вот о том, что эту группу возглавляет бывший учитель моей савари, пытавшийся её завербовать, я предпочёл умолчать.
Последнее, что я сделал после обсуждения всех вопросов, это попросил у Императора разрешения отбыть на Землю.
Когда я вернулся в наши временные апартаменты, Марина уже спала. Мне ничего не оставалось, как присоединиться к ней.
Уснуть не получалось довольно долго. После разговора с Императором в голове постоянно крутились мысли о Кинноке и его связи с повстанцами.
Когда Марина рассказала мне о медальоне, с помощью которого учитель открыл проход в явочную квартиру, я не сразу поверил. Меня озадачило два момента в рассказе моей савари.
Наличие ке-тарийской технологии у землянина. И тот факт, что медальон срабатывал лишь в одном случае — при взаимодействии с ДНК воина ке-тари…
Тогда-то меня и посетила идея, показавшаяся поначалу полным безумием.
Я предположил, что тот воин мог однажды вступить в связь с женщиной с Земли. И если бы Киннок вдруг по какому-то чудовищному стечению обстоятельств оказался потомком того воина… это многое объяснило бы.
Чуть позже волею случая я оказался неподалёку от станции, где располагался Центр Планирования.
Сюда, отправляли рожать всех женщин, незаконно зачавших от ке-тари. И отсюда же младенцев распределяли по приёмным семьям. А ещё здесь хранились сведения о всех полукровках, носивших в себе хотя бы частицу рода ке-тари.
Ни на что особенно не надеясь, я оставил запрос, указав дату рождения Киннока…
Лёжа ночью рядом с Мариной, я думал лишь о том, как обезопасить её от Киннока и повстанцев. На время, пока буду устранять эту проблему, я решил «спрятать» савари под надёжной защитой. И единственным, кому мог доверить Марину, был Ройтан.
Я собирался рассказать ей об этом за завтраком, но с самого утра всё пошло не плану. Сначала Марина ни с того ни с сего завела разговор о новых законах для землян. А потом я неожиданно получил ответ на свой запрос в Центр Планирования.
В сообщении говорилось, что Киннок, действительно, был полукровкой, отданным в приёмную семью. В то время как зачавший его ке-тари был рождён по всем законам и происходил из рода одного из воинов…
Днём мы покинули Тариону и вернулись на Землю. Я так и не рассказал Марине о своих мыслях и планах.
Возможно, она о чём-то догадывалась или всё ещё обижалась из-за утреннего спора. А может, боялась возвращаться из-за Киннока…
Как бы там ни было, от самого императорского дворца Марина вела себя непривычно тихо. Она была бледнее обычного, всю дорогу молчала и ни разу не улыбнулась.
