Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Телефон тут же зазвонил вновь, но я не стала брать трубку.
Вскоре я уложила детей спать, сказав, что завтра отвезу их на дачу к дедушкам. Дедушки, наверное, соскучились. Интересно, Надежда Георгиевна к ним ездила? Да уж наверняка, ответила я сама себе. Искала нас с детками. Подозреваю, что точный адрес нашего местопребывания на Кипре свекровь не знала. А если бы узнала, что мы отдыхали на вилле Мурата Хабибуллина в обществе Камиля Хабибуллина…
Когда дети заснули, я легла в ванну, но вытянуться в ней не смогла бы при всем желании. С ностальгической грустью вспомнила Кипр, потом эллипсовидный особняк Мурата Хабибуллина под Петербургом. Почему у нас одним досталось все, а другим ничего? Я еще раз обвела взглядом обшарпанные стены своей ванной. Вспомнила апартаменты Надежды Георгиевны и Лешкин танцевальный зал.
Лешка… Бывшего, конечно, жаль. Но кто его убил? По-моему, ответ на этот вопрос был однозначным: Виталий Суворов, находившийся в то время на Кипре. Завершил недоделанное в Питере.
А потом я внезапно задумалась и долго лежала, не обращая внимания на остывающую воду.
Лешка говорил мне про тайник в своей квартире. Про тайник под полом, где собран компромат на Надежду Георгиевну. А мне этот компромат очень даже может пригодиться…
Я подумала о наследстве. Мне, как бывшей жене, ничего не причитается. Но мои дети – это также Лешкины дети и вместе с Надеждой Георгиевной и свекром являются наследниками всего имущества, принадлежавшего Лешке. В Петровиче я не сомневалась, его мнение о бывшей женушке знала прекрасно, да и кому ему еще оставлять свои богатства, как не нам? (Его квартира и «Запорожец», кстати, завещаны Витьке, моему старшему.) А значит, нашей семье принадлежат три четвертых Лешкиного имущества. За своих деток я готова бороться до последней капли крови. Я-то сама обошлась бы, заработала себе на жизнь, но видела, какими глазами они осматривали виллу Мурата на Кипре, соседние с ней дома, как смотрели на меня в новой шубе… Я хочу обеспечить своим детям нормальную жизнь. И почему бы мне этого не сделать, если их отец был нефтяным королем. Ну пусть не королем, принцем, поправила я себя. Кому еще намерена оставлять все это добро Надежда Георгиевна? Родственников-то у нее, как я понимаю, кроме нас, нет? Так пусть мои дети живут так, как им хочется.
С другой стороны, все нефтяные деньги – грязные деньги… Жить с кровью и грязью?.. Смогу ли я? Нет, пожалуй, не смогу. Мир Надежды Георгиевны и Лешки никогда не изменится. А я, в свою очередь, тоже не смогу измениться и стать такой, как они…
Следуя чисто женской логике, я решила, что наследство приму (более того, даже буду за него бороться), а в компании работать не стану ни за какие деньги. Буду, как и раньше, писать эротические романы.
Я вылезла из ванной, надела старый халат, вспоминая белые махровые в домах Хабибуллина и давая себе слово обновить гардероб, как только отвезу детей на дачу, и отправилась на кухню.
В это мгновение раздался звонок в дверь.
Первым делом я глянула в окно и увидела «Вольво» Надежды Георгиевны. Приехала все-таки. Ну что ж.
Открыв дверь, первым делом сказала, что, если свекровь позволит себе кричать, я ее выгоню: дети спят.
В следующую секунду онемела. В таком виде я свою свекровь не видела никогда. Она разом постарела лет на десять, если не на пятнадцать. Холеность куда-то исчезла. Передо мной стояла старая, убитая горем женщина, которой было наплевать на то, как она выглядит.
Я посторонилась, пропуская ее вперед. Надежда Георгиевна прямо проследовала на кухню, там извлекла из сумки бутылку «Синопской» и грохнула ее на стол.
– Давай Лешу помянем, – сказала она каким-то глухим, не своим голосом.
Осмотрев холодильник, я извлекла банку паштета, порезала хлеб, за которым сегодня сходил Витька.
Мы выпили не чокаясь. Потом Надежда Георгиевна выпила одна. Это были не первые ее рюмки за сегодняшний день.
– Я завтра вечером полечу на Кипр, – сообщила она. – Сама полечу. Сама все буду организовывать. Хоронить Лешу, конечно, будем здесь.
Я молчала. На меня свекровь не обращала никакого внимания. Мой свежий загар не замечала, чему я радовалась. Ожидала, что она по нему как-нибудь ехидно пройдется.
– Но хоронить придется в закрытом гробу, – вздохнула Надежда Георгиевна. – Мне сказали, что он…
А разве его не зарезал Виталий? – так и подмывало меня спросить. Или его пытали?! На Кипре?! Что от него требовали?
Я спросила, как погиб Лешка.
– Сработало взрывное устройство, – все тем же глухим голосом сообщила Надежда Георгиевна. – У него в номере. В гостинице. Я не знаю деталей, но его как-то на дверь прицепили. После ухода горничных. Откроешь дверь – и рванет. Леша вошел, ну и… Его видели несколько человек. Соседи, еще какие-то там знакомые, которых он встретил… Ты же знаешь, сколько наших мотается на Кипр. То есть не знаешь, конечно… А что хоронить в открытом гробу после взрыва?
«Виталий Суворов еще и по взрывным устройствам специализируется? Мастер на все руки!» – подумала я, но вслух, конечно, ничего не сказала.
На душе было муторно. Я понимала, что тоже в некотором роде виновна в убийстве Лешки. Вернее… Я была с человеком, организовавшим или заказавшим это убийство. И мне с тем человеком было хорошо. Я приняла от него дорогой подарок. И я, вернее, мое предательское тело, хотело увидеть его вновь… Хотело ощутить на себе его руки…
Мне было стыдно, тошно, но я ничего не могла с собой поделать.
Я разлила нам с Надеждой Георгиевной еще водки, и мы опять выпили не чокаясь. Потом поревели. Затем обнимались и снова ревели. Еще выпили.
Когда бутылка опустела, Надежда Георгиевна заявила, что ей надо идти. Но тут же вспомнила важную вещь, которую забыла мне сказать: во вторник, когда она будет в Лимассоле, приедут ценные клиенты. Их должен принять кто-то от «Алойла». Мне было велено в понедельник съездить в фирму, встретиться с верной Надеждиной секретаршей, чтобы она ввела меня в курс дела, а во вторник прибыть в особнячок на Неве.
– Посидишь там с умным видом, скажешь пару слов. Моя секретарша тебе на бумажке запишет, чего требовать и с чем можно соглашаться. Это выучишь. Или возьмешь с собой шпаргалку. Секретарша будет рядом, сядет в уголочке. Договоритесь о сигналах. Потом все равно она будет впечатывать изменения в контракты. Ну и подскажет тебе. Встреча – формальность. Все уже было обговорено факсами и по электронной почте. Они сюда в принципе развлечься приезжают. Понравился им «грязный русский секс».
Надежда Георгиевна грустно усмехнулась и вспомнила, как в предыдущий раз один из типов собирал визитки проституток, каждый день оставляемые ему под дверью гостиничного номера. Система в наших гостиницах работает без сбоев. Живет один мужик – значит, это потенциальный клиент. Приходя в номер, он находил примерно пятнадцать разных визиток, причем большинство – на английском. У себя дома он собирался хвастаться, каким успехом пользовался у русских женщин.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
