К счастью, если не считать адское пламя, я полностью восстановил свой арсенал. Более того, усилил его энергией крови и прилагающимися к ней бонусами. Так что единственным преимуществом Палонта было то, что он уже являлся Воителем средней ступени, вероятно, как и Агнес. Вот только они достигли этого ранга лишь в стихийной магии. В плане усиления тела мои противники были лишь Воинами. И это было уже моим преимуществом.
Доспех Агнес позволял ей двигаться со сверхзвуковыми скоростями, толкая магессу вперёд, а булава, которой не было тридцать лет назад, в разы усиливала атаки. Палонт, также укутанный бирюзовым сиянием, для стихийных магов это была обычная практика, создавал барьеры, ударные волны, канаты, копья — в общем всё, что можно было представить и использовать для победы. Я метался между ними, не давая объединяться и координировать атаки, снова и снова опуская зубастые грани Кровожадного Короля на защитные купола и стены. Камень под нашими ногами, пока мы ещё не покинули территории монастыря, крошился и проминался, воздух гудел от напряжения, а капли начавшегося дождика испарялись, не достигая земли. Но, я это прекрасно понимал, ни один из нас ещё не использовал своих козырей. Это было лишь прощупыванием противника. И потому я ничуть не удивился, когда Палонт вдруг решил возобновить прерванный диалог.
— Ты хоть понимаешь, что натворил, создав драголича?! — даже со сверхчувствительным восприятием Воителей ему приходилось кричать просто чтобы самому слышать свои слова.
— Ничего особенного! Просто головную боль для одного инквизитора!
Не приходилось сомневаться, что, получив информацию о нашем вторжении в арсенал, лысеющий святоша бросит все свои дела и ринется сюда на всех парах. Вот только даже если бы сообщение могло достигнуть его мгновенно, на преодоление десятков тысяч километров ему всё равно потребовались бы многие часы. Я очень сильно сомневался, что всё могло сложиться настолько неудачно, что новости застанут Альталета где-нибудь в Нотальской империи. Слишком уж большим был человеческий мир и слишком мало у церкви имелось Живых Крепостей. Так что шанс позлить Альталета, пусть и заочно, был отличный.
Однако Палонт принял мои слова слишком близко к сердцу. И, если он говорил правду, в этом не было ничего удивительного.
— Ты, сволочь! Из-за этого инквизитора Бирюзовые Врата едва не были уничтожены! Мне стоило бесконечных трудов удержать Альталета и императора Нотля от полномасштабного нападения на наш город! Из-за тебя мы стали служебными псами церкви и империи!
— Посмотрите, какие неженки! — мне было откровенно смешно. Я был готов легко признаться во многом, никогда не стеснялся своих козней, но вот в чём меня нельзя было обвинить — так это во внутренней политике Бирюзовых Врат. — Не надо было сообщать святошам о драголиче, и всё было бы в порядке!
— И позволить тебе безнаказанно уйти?! — взвился король.
— Ну тут уже решай, либо месть, либо свобода от приказов святош! На двух стульях не усидишь, дорогой! Это поэтому ты такая убитая?! — этот вопрос уже был адресован Агнес. С Палонтом мне было уже совершенно неинтересно разговаривать. — Гнетёт необходимость сражаться в чужих войнах?! — магесса дёрнулась, словно от пощёчины. — Соберись, девочка, мне будет совершенно неинтересно побеждать тебя такую! Я хочу видеть то безумие, с которым ты сражалась в прошлый раз! Докажи мне, что я не просто так тридцать лет грезил о мести тебе!
Воздух вокруг окрасился в цвет крови, пока не на полную мощь, но я всё-таки активировал воспламенение энергии. В добавок переключил всё своё внимание на Агнес, обрушив на Воительницу всю мощь Кровожадного Короля. И при этом всё продолжал подначивать магессу. Я собирался не прикончить её, а сделать своей, и мне не нужна была сломанная игрушка.
— Я убил твою подружку, чуть не убил тебя, разрушил всё, к чему ты стремилась! — с каким-то почти мазохистским наслаждением я почувствовал, как ударные волны её магии становятся всё сильнее с каждым моим словом. — Если верить этому голубенькому, именно из-за меня ты все эти тридцать лет была вынуждена подчиняться ненавистным приказам! Сколько ты восстанавливалась после нашей битвы?! Сколько заживали раны от Гуйара?! Сколько тебе пришлось ползти к спасению?!
Это начинало быть опасным. Палонт значительно усилил напор, видимо не понравилось, когда я назвал его голубеньким. Если я не собирался умирать, мне нужно было повышать мощь воспламенения. Но тогда бой перейдёт в решающую стадию и будет уже не до разговоров. А Воительница, пусть и начала сражаться яростнее, всё ещё не переступила желанный мной порог. И откуда-то я знал: если она проиграет в таком состоянии, то та Агнес, которую я помнил и хотел заполучить, окончательно исчезнет. Так что я решил сменить тактику. Это было рискованно, я понятия не имел, сработает ли. Но продолжать гнуть старую линию было бессмысленно.
— Тебе ведь понравилось тогда, правда?! — и мелькнувшая в глазах магессы искорка дала понять, что на этот раз я на правильном пути. — Понравилось то безумие?! Эйфория смертельной схватки, когда мгновения решают жизнь и смерть?! Этому голубенькому не понять, но ты кайфовала, я знаю! Ты горела в адском пламени, но продолжала улыбаться! Ты такая же сумасшедшая, как и я, правда?! — это были в точности те же слова, что я сказал ей того, тридцать лет назад. И…
— ЗАТКНИСЬ!
Её голос, усиленный магией, был оглушительным, а следующая атака смела меня с места и отправила в груду оставшихся от стены монастыря камней. Палонт от такого аж замер, с удивлением глядя на искажённое гневом лицо Воительницы. А я, почти без повреждений выбравшись из-под обломков, напротив, хохотал как безумный.
— Да, отлично! Вот чего я хотел! — воспламенение энергии вспыхнуло с максимальной силой и камень вокруг меня ту же начал плавиться. Сорвавшись с места подобно метеору, я одним ударом превратил защитный купол магии Воительницы в ничто и Гуйар столкнулся с её булавой. — Давай же станцуем!
Было не важно, что она скажет. Подтвердит мои слова или нет. Я искал не это. Я искал ярость, искал бурю, искал страсть. То, благодаря чему моя ненависть к Агнес не угасла за все годы заключения. Того, кого ты не считаешь достойным, невозможно ненавидеть. Злиться — пожалуйста, строить планы мести — сколько угодно. Но ненависть — это нечто куда большее. Не зря говорят, что от любви до ненависти один шаг. Я, конечно, не начал любить Воительницу, я всё-таки не спятил. Но нельзя было отрицать: она вызывала во мне такие эмоции, каких не вызывал никто. По крайней мере та Агнес, с которой я сражался тридцать лет назад. И я был невероятно доволен тем, что она ещё не исчезла.
Больше мы не произнесли ни слова. А монастырь вместе с немалой частью прилегающей территории был уничтожен. Как и я, парочка Бирюзовых Врат взялась за дело всерьёз. Палонт оседлал огромного, ростом в холке больше ракшасы, льва из всё той же сине-зелёной энергии. Двигался сотканный из магии зверь невероятно легко, но каждый его удар, принимаемый на Гуйар, заставлял мои кости дрожать от напряжения. Агнес же отрастила за спиной пару широких крыльев, увеличивших её скорость ещё раза в два, из-за чего я больше не мог поспевать за магессой даже с моей силой Воителя телесной магии. Моя шкура быстро покрылась множеством кровоподтёков и ссадин, в нескольких рёбрах появились трещины, мизинец и безымянный палец левой руки, расплющенные в лепёшку, болтались на тонких ниточках мяса и кожи.
