Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
После этого я снова поехал домой.
Я по-прежнему не звонил ни Моисею, ни Милли. Ни Акселю, ни Майки. Вместо этого я убедил всех, что еду в Даллас, чтобы повидаться с семьей, и позвонил своему юристу. Тогда я и начал осуществлять свою затею. В течение этого времени я не отвечал на звонки и не читал сообщения. Просто не мог. У меня не было сил. Но в один день, как раз когда я записывал кассету для Милли, внезапно зазвонил телефон и прервал мой рассказ. Я взял его, чтобы выключить звук, и увидел имя Клиффа Кордовы на экране. И инстинктивно ответил.
Он приглашал меня на бой. В субботу в Вегасе – через шесть дней, – против Терри Шоу. Если выиграю, то получу пятьдесят штук, если нет, то десять – просто за участие. Я сказал ему, что сделаю это только за пятьдесят тысяч, независимо от того, выиграю я или проиграю, – но затем пообещал ему, что непременно одержу победу. Он согласился и пообещал, что в случае моей победы «Команда Тага» получит еще двадцать тысяч долларов. Но я должен был быть в Вегасе через сорок восемь часов.
Это портило все мои планы. Моя команда обо всем узнает. Их ранит, если я буду драться в одиночестве. Слухи дойдут и до Милли – ее тоже это ранит. Моисей найдет меня после смерти и надерет мне зад. Но, черт возьми, какой же шикарный финал для моей жизни.
Я думал, что буду сильным. Думал, что делаю это ради общего блага. Думал, что уйду в сиянии славы. Поборюсь и умру. Сильным. Но они нашли меня раньше. И когда я увидел Милли, стоящую в толпе вместе с Генри, и Моисея, держащего ее за руку и смотрящего на меня так, будто хотел задушить, моя решимость пошатнулась, а ноги подкосились.
И это меня взбесило.
Я не собирался превращаться в лужицу, которую Терри Шоу размажет по полу за один раунд. Я не собирался позволять всем своим жертвам и планам улететь в трубу лишь потому, что моя девушка сидела в зрительном зале, а мой лучший друг злился на меня. Я не собирался позволять тупой боли в голове – которая не уходила с тех пор, как я проснулся с двадцатью скобами в черепе – сделать меня медленным и нерасторопным. Я не позволю раку выиграть. По крайней мере, не в этом раунде.
В тот вечер я боролся, как никогда. Все тело изнывало от боли, и у меня быстро заканчивались силы – скорее всего, тому виной мой двухнедельный отдых от зала, чем операция. В день, когда позвонил Кордова, я пробежал три мили. Через день – пять. В день перед боем я сходил в зал «Вегас Голд» и хорошенько пропотел, выбивая все дерьмо из груши и чувствуя, как остатки анестезии выходят через мои поры. Тогда я ощущал себя довольно сильным и напоминал себе, что мне нечего терять. Я даже не нервничал. Удивительно.
Это чувство продержалось со мной до тех пор, пока я не увидел Милли. Затем нервы ударили по мне, как из пожарного шланга, и я испугался, что подведу ее или – того хуже – что меня порвут в клочья, а ей придется стоять там и следить за тем, как это происходит. Я видел ее лицо после первого раунда. Она была несчастна. И тогда я позвал ее – просто не смог сдержаться. Мне нужно было убедить ее, что все в порядке. После следующего раунда я снова это сделал. И еще раз. А затем победил. Ее лицо озарила наипрекраснейшая улыбка, Генри выкрикивал мое имя. Моисей по-прежнему выглядел озлобленным.
Но потом зал закружился. Одно кричащее лицо сливалось с другим, как когда катаешься на карусели. Октагон начал вращаться. Не знал, что это возможно. Наверное, какая-то новая фишка. А затем я понял, что это я кружусь. Я упал, мое тело отскочило от пола, голова соприкоснулась с ним на полсекунды позже, как бы ставя точку под знаком восклицания. И толпа взревела. Я не поднимал руки, чтобы ухватиться за что-нибудь или прикрыть лицо. Бой закончился, верно? Гудок уже прозвучал. Мой затуманенный взгляд сосредоточился на Моисее, его лицо расплывалось за сеткой. Теперь он выглядел скорее пораженным, чем злым. Я увидел, как он бежит ко мне, перепрыгивая через ограждение. Мне казалось, что я нахожусь в каком-то тумане, и я не мог пошевелить правой рукой. Внезапно мои мышцы начали сокращаться, будто пытаясь выпрыгнуть из тела. И тогда я услышал оглушительный рев. Словно на меня мчалась огромная фура. Словно я стоял на обочине дороги. Под эстакадой неподалеку от места, где нашли тело моей сестры.
«Таг, ты меня слышишь? Черт возьми! Кажется, у него приступ!»
Это говорил Моисей, но его голос звучал как-то странно, будто издалека. Будто он стоял в другой части поля, где закопали Молли. В другой части поля, за стоянкой для грузовиков, которая халатно сторожила мертвую девушку. Рев грузовиков продолжался, как если бы они пролетали тайфуном мимо меня.
«Он себе сейчас язык откусит! Оденьте на него каппу! Таг! Таг, давай же, приятель!»
Внезапно боль в моей голове достигла таких размеров, что я даже не смог открыть глаза. Может, это мне засадили пулю в голову? Может, убийца моей сестры убил и меня? Нет. Нет, это не так. Убийца Молли мертв. Я убил его. Нашел и убил. А собаки нашли Молли.
«Мистер Таггерт, если слышите меня, попытайтесь открыть глаза».
Я старался. Честно, старался. В моей голове снова вспыхнула боль, звук выстрела эхом перекочевал из прошлого в мое настоящее. Хотя нет. Я не получал пулю в голову. С моей головой была другая проблема.
Когда-то моя сестра Молли взяла меня на слабо, заставив съесть две жмени песка. Она утверждала, что я этого не сделаю, поэтому, естественно, я захотел доказать ее неправоту. Песок был таким острым, хрустящим и сухим, что застрял у меня в горле, и после этого я отплевывался три дня. Сейчас у меня во рту было так же сухо. Я не мог сглотнуть, мой язык разбух и казался чужим за потрескавшимися губами, горло горело огнем.
Может, я вернулся к Молли на тот пляж, к бескрайним голубым небесам, на которых лишь изредка появлялся низколетящий самолет с рекламным объявлением об автостраховании. Но гул и свет шли не от яркого неба над длинной полосой пляжа, и в моем рту не было песка. Вместо бипланов в моей голове кружили яркие огоньки, а гул сменился пиликаньем аппаратов и обеспокоенными голосами.
«Мистер Таггерт?»
«Зовите меня Таг», – просипел я.
«Таг, вы знаете, где находитесь?»
«В Психиатрической клинике Монтлейк», – прошептал я и даже учуял запах хлорки.
«Мистер Таггерт?»
Моисей так ко мне не обращался. И в Монтлейке никто ко мне так не обращался. Даже доктор Анделин. Может, я и не в Монтлейке. Но точно в больнице. В этом я не сомневался.
«У вас был бой, мистер Таггерт. Вы помните?»
«Я победил?» – прошептал я, пытаясь поднять руки, чтобы посмотреть на костяшки пальцев. Если я лежал в больнице из-за боя, то, скорее всего, я проиграл. Папа будет разочарован. Я закрыл глаза от яркого света и попытался вспомнить, как это произошло.
– Я горжусь тобой, Давид.
Мой отец никогда мне такого не говорил. За одиннадцать лет своей жизни я ни разу от него не слышал, что он мной гордится. До сегодня.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
