Клинику я покинула еще через неделю. На самом деле, можно было и раньше, но врачи с Андреем хором настояли на дополнительной неделе, за которую я по их милости набрала три лишних килограмма. Токсикоз сменился волчьим аппетитом. Может, тому виной кровь Назарова?
Что сказать, таким Андрея я еще не знала. Таким обычным, простым и до ужаса заботливым. Он перевез дорогие мне вещи из моей квартиры в наше новое жилье — уютный коттедж в ближайшем Подмосковье, полностью взял на себя ВСЁ, я разве что отбила у него право готовить. А еще он занялся строительством нового дома, участок под который мы выбрали вместе. Тоже недалеко от города, с тихими соседями, всей необходимой инфраструктурой, ибо я наотрез отказалась от вариантов за тридевять земель в местечках «кричи — не кричи». Андрей в свою очередь напрочь отказался от города, в итоге сошлись на чем-то посередине. Вообще, спорить с ним одно удовольствие. Только он весь заведется, только соберется стукнуть кулаком по столу, как я сразу перекидываюсь и начинаю об него тереться, урчать, действует безотказно. Правда, потом приходится шерсть с одежды собирать клейким валиком, но что поделать, линька у меня. Дело-то к зиме близится.
Раньше я никогда не задумывалась, каково оно — жить с долгом, который ты не можешь не вернуть. Узнав и прочувствовав на себе историю Андрея, поняла каково. Ужасно! Твоя жизнь превращается в череду сменяющихся один за другим дней, но ты их не замечаешь, потому что живешь исключительно будущим, а точнее, тем самым обещанием, которое надо выполнить. Мой волк прожил этим обещанием полжизни, неудивительно, что он утратил сентиментальность, внимательность к бытовым мелочам, оброс толстенной шкурой и только-только начал учиться радоваться тому, что происходит здесь и сейчас.
Я могла бы обвинить его в тотальном эгоизме и все-таки бросить, могла бы затаить обиду за всё, что со мной случилось. Но не стала, потому что Андрей не эгоист, он просто мальчик-сирота, с годами превратившийся в волка-одиночку. А главное, я его люблю, хоть временами и дико ненавижу. Да и потом, кто сказал, что будет легко? Кошка и собака под одной крышей — гремучая смесь. Один рычит, вторая шипит, зато, черт возьми, весело.
Что до работы Назарова, то он дал мне слово — больше никаких рискованных мероприятий, только легальный бизнес.
Глава 71
Андрей
Да, я ей клятвенно пообещал, что больше никаких опасных гастролей. Но кое с кем я просто не мог не повидаться. Ибо этот кое-кто должен мне хренову тучу бабок. А про Синие дали Даше лучше не знать, там моё место, где я восстанавливаю справедливость.
И сегодня эта долгожданная встреча состоится. Сукин сын думал, ему сойдет с рук, думал, если свалил к своим, мы его не достанем. Что ж… туповат, значит, кот.
Но прежде, чем ехать в Дали, я отправился еще на одну встречу. Пришло время поработать Крестной феей.
В кафе было малолюдно. Официанты бродили, точно сонные мухи, бармен лениво передвигал стаканы с места на место, студенты рассредоточились по залу с ноутбуками и телефонами, заняв столики подальше от окон, зато она сидела у самого окна и прямо-таки излучала свет. Беременность ей к лицу, как и округлившиеся формы, хотя, причина ее лучезарности и розовощекости кроется вовсе не в лишних килограммах, а в освобождении.
— Привет, — расплылась искренней улыбкой, когда я подошел.
— Здравствуй, Элин. Хорошо, что согласилась приехать.
— Если бы не позвонил ты, позвонила бы я, — отложила в сторону солнечные очки, — чтобы поблагодарить. Кофе?
— У меня мало времени. Я, в общем-то, пригласил тебя по делу. Ты знаешь, задушевных диалогов я не люблю, как и благодарственных речей, так что вот, — протянул ей визитку с адресом, — поезжай туда и будь наконец-то счастлива.
— Что это? — пробежалась глазами по тексту, после чего подняла на меня испуганный взгляд.
— Не бойся, у меня к тебе никаких претензий. А по адресу все-таки скатайся, настоятельно советую.
— Андрей, ты точно не затаил на меня злобу? Пойми, я же.
— Обижать женщин и детей не в моих правилах. Смелей, Элина, — постучал пальцем по визитке. — Теперь ты можешь жить по своим правилам.
— Спасибо. за всё, — вконец растерялась.
— Удачи тебе.
— И тебе, — наконец-то она стала настоящей, наконец-то улыбается, потому что хочет, а не потому, что надо.
Ну, вот и всё. надеюсь, Элина примет верное решение, а мне пора дальше.
В Дали приехал спустя три часа, но там еще никого не было, кроме моих постовых ребят. И пока сидел в машине в ожидании «дорогого гостя», думал о моей любимой кошке.
Наверняка наготовила там десять блюд, которые я буду обязан попробовать, иначе придется извиняться дня два и уверять ее в том, что она самый лучший повар на свете. На самом деле, так и есть, она лучшая и не только на кухне, моя Дашка во всем лучшая. В ней все прекрасно. Даже шипит на меня как-то по-особенному, а вот кусается больно. Как сказал Измаил Петрович, беременная пантера опаснее медведя-шатуна, поэтому, если Даша не хочет, чтобы я лез на ее половину кровати, лучше не лезть, тяпнет так, что потом неделю будет заживать. Но я бывалый волк, тем более, меня тоже иногда заносит.
Тут до ушей донесся гул. Надо поскорее решить все вопросы и ехать домой, мадам Назарова терпением не отличается.
Первым из остановившейся машины вылез Сева, за ним Толик — волк под два с половиной метра ростом и в ширину метр двадцать. Он-то и вытянул из салона кошака. Тот упирался, матерился, но после хорошего удара по печени угомонился, а Толик в благодарность за понимание поправил ему мешок на голове.
Через минут пять мы все собрались в допросной. Люблю это место, здесь каждая гнида осознает свое истинное место в мире. Когда урода усадили на стул, я разрешил снять с него мешок. Увидев меня, бедолага стал белее мела.
— Ну, что ты так испугался? — присел на край стола. — Знал же, к кому едешь. Знал, почему едешь.
— Знал, — бросил с ненавистью во взгляде.
— В таком случае, предлагай мне варианты, Быстров. Пока я открыт для диалога, но продлится это недолго.
— Денег таких у меня нет. Даже если буду занимать, во-первых, на это уйдет время, во-вторых, нужную сумму собрать все равно не смогу.
— Значит, без вариантов.
— Значит, без. Как Даша? — уставился на меня, точно вьетнамский партизан.
— Даша очень хорошо. О тебе не вспоминает.
На что Быстров криво усмехнулся, затем положил руки на стол:
— Ну, и? Что будешь делать?
— Что и всегда, — ответил на выдохе, как же он меня бесит, — наказывать.
— Ладно, — но в глазах промелькнул страх. Гордый хрен, однако.
— Зачем ты это сделал? Из-за нее?
