Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
Пот лился по всему ее телу ручьями, длинными скользкими дорожками. Зубы стучали. Ужас не проходил.
Она взглянула на спящего рядом Бернхарда.
«Я могла попасть в него, – все с тем же неодолимым ужасом подумала она. – С чего я взяла, что не промахнусь? Ведь я никогда не стреляла из штуцера. А если бы и попала в кого хотела… Из Бернхардова оружия!»
Думать об этом было так мучительно, что она застонала. Бернхард открыл глаза, тоже сел на кровати.
– Люба, тебе плохо? – спросил он, включая торшер.
Она кивнула.
– Дать воду? Или жаропонижающее?
– У меня нет жара, – проговорила она. – Бернхард…
– Что? – с недоумением спросил он, не дождавшись продолжения фразы.
– Попроси Клауса, чтобы он никогда не привозил сюда этого человека.
– Кого?
Спросонья, конечно, нелегко было понять, что это вдруг ей в голову взбрело.
– Сигурда Яновского, – сказала Люба.
Бернхард помолчал и спросил:
– Ты знала его раньше?
– Нет. Берни, пожалуйста, не спрашивай почему… так. Попроси Клауса больше его не привозить.
Он помолчал еще несколько секунд. Потом сказал:
– Он больше сюда не приедет. Ложись, Либхен. Тебе надо успокоиться.
Люба легла. Бернхард выключил свет, лег, притянул ее к себе. Она вспомнила, что в первый же день их близости заметила, как хорошо лежать на мускулистой его руке.
Сейчас ей не было хорошо. Она ненавидела себя, свое тело, и душа ее залита была чернотой.
Она потерлась щекой о руку мужа и сказала:
– Спи. Я проснусь здоровой.
Он уснул сразу – он всегда так засыпал.
Люба лежала без сна, вглядываясь в белесое пятно луны за оконной занавеской. Там, за занавеской, гулял по небу ветер, и казалось поэтому, что луна живая.
«Как бы я жила, если бы убила?»
Только сейчас она подумала о главном. Только сейчас! Она даже не подумала об этом, а просто вспомнила, как спросил ее этот… Люба вдруг забыла его имя… Да неважно! Кавалер де Грие.
Он спросил: «Как бы ты жила, если бы убила?» – а она тогда подумала, что он имеет в виду последовательность ее дальнейших действий.
Последовательность была бы неважна. И неважно было бы, где она оказалась бы после выстрела – в доме Бернхарда, в лесу, в тюрьме. Она оказалась бы в сплошном ужасе, и ужас этот был бы несовместим с жизнью, но при этом так же долог, как жизнь. Или даже еще дольше.
«Я живая! – вытирая со лба пот, подумала Люба. – Ничего не случилось, я живая!»
Непонятно было, почему она повторяет эти слова. Ведь не себя же она собиралась убить.
Да нет, все ей было теперь понятно.
Глава 13
Люба пролежала в постели неделю.
Хорошо, что в Германии не было принято вызывать врача на дом, даже к маленьким детям с температурой сорок, только «Скорую» в экстренных случаях.
Ее случай экстренным не был, ехать в клинику во Фрайбург она отказалась наотрез – и лежала дома, глядя в окно пустыми глазами.
Бернхард был достаточно умен, чтобы понять связь Любиного состояния с ее странной ночной просьбой, и достаточно тактичен, чтобы не задавать ей лишних вопросов. Да и вообще здесь не принято было вмешиваться в чужую личную жизнь, это воспитывалось с детства; он и не вмешивался.
– Принимай от стресса эти таблетки, – лишь посоветовал он, оставляя на ее швейном столе облатку. – Это не транквилизатор, а просто легкое успокоительное на растительном сырье. Он не вызывает привыкания. Твой стресс постепенно пройдет.
Таблетки Люба пить не стала. Выбрасывала их по одной в унитаз на случай, если Бернхард проверит, и снова ложилась. Собственно, она и вставала-то только для того, чтобы дойти до унитаза; даже к окну не подходила. Кристина, помощница по дому, приносила еду в ее мастерскую, там же, а не в супружеской спальне, она теперь и спала на неразложенном диване.
Время шло, а стресс не проходил. Вернее, не проходило то состояние, в которое она впала: абсолютное нежелание жить.
Все, что совсем недавно казалось таким привлекательным – горы и лес Берггартена, сказочный мир Фрайбурга, обустроенность старинного дома, разнообразие тканей, которыми была завалена ее мастерская и каждая из которых будила фантазию, – все это потеряло для нее всякую значимость.
Ненависть перегорела в ней, но что осталось после ненависти, Люба не понимала. Кто она, что она, как ей жить, зачем? Пустота.
На седьмой день она случайно глянула в зеркало и увидела бело-зеленое пятно, в которое превратилось за это время ее лицо. Не то чтобы ее расстроил собственный вид, но рука сама собой потянулась к оконной задвижке.
Люба распахнула окно.
Не было такого времени года, которое казалось бы здесь, в Шварцвальде, угнетающим. И теперь, в ноябре, природа была охвачена не унынием, а особенной бодростью поздней осени в горных лесах.
Воздух этой поздней осени хлынул в комнату так неожиданно, что у Любы закружилась голова. Она глотнула этот воздух как вино, молодое вино, и что-то отозвалось в ней на этот глоток. Не то чтобы легче стало, но взгляд как-то прояснился.
Листья уже облетели, и лес стоял прозрачный, сквозной, и видно было далеко, на все стороны света.
Какие-то люди ходили по лесу, гулко звучали их перекликающиеся голоса. Застучал топор, коротко взвизгнула бензопила.
«Да лес ведь чистят, – вспомнила Люба. – А я все забросила».
Не то чтобы ей захотелось включиться в привычные свои дела, но неловкость перед Бернхардом все же охватила ее. Он-то каждое утро, как всегда, уезжает в клинику и возвращается, бывает, поздно ночью, и это тоже как всегда, а обычные работы, которые необходимо выполнять в большом хозяйстве, никто при этом не отменял, и раз их не организует она, значит, приходится ему как-то находить для этого время и силы. Стыдно, стыдно!
Люба закрыла окно и сняла свою куртку с вешалки у двери.
На улице щеки у нее сразу же защипало от ноябрьского холода. Она спустилась с крыльца и пошла в лес, на перекликающиеся голоса.
Двое рабочих несли недлинный сосновый ствол, третий шел за ними с бензопилой. Еще двое везли тачки, на которых лежали горы валежника. Время было обеденное – наверное, обедать они и направлялись.
Рабочие прошли стороной и Любу не заметили. Или, скорее, не узнали: Бернхард ведь нанял их как раз в тот день, когда и произошло… все это.
Она вспомнила, что с одного из горных склонов – того, что выходил к широкому ручью, – недавно начали падать камни, и надо было этот склон укрепить. Знали об этом рабочие или нет? Может, и укрепили уже.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
