– Интересная стратегия, – сказал Тэган и рванулся так, что острые шипы выскочили из кожи. Затем авариэль всем весом навалился на оковы, надеясь, что цепи выскочат, наконец, из дерева столешницы.
Но они выдержали, и Дарвин просто снова ухватил его за голову, воткнув стальные острия маэстро в лоб. Череп заполнила приятная теплота, и Тэган обмяк.
Глава 11
25 и 26 Киторна, год Бешеных Драконов
Ковор Гемецк поправил красно-желтое одеяние Павела и отступил назад, чтобы оценить результат. Уилл хохотнул.
– Этого мало, чтобы он выглядел респектабельным, – заявил хафлинг. – Вам придется что-то сделать с выражением слабоумия на его лице.
Сутулый старый жрец с лысой прыщавой головой, наставник Павела с начала послушничества и до того дня, когда он покинул храм навсегда, – по крайней мере, он сам так думал, – в ответ на шутку лишь состроил кислую гримасу.
– Дело в том, что одеяние сидит плохо.
– Я уже отвык от такой одежды, – сказал Павел. – Но, великий восход, разве имеет значение, как я выгляжу? Я пришел помочь вам в этот переломный момент.
– Всегда имеет значение, какое впечатление человек производит на Совет, – ответил Ковор, – по крайней мере, если он хочет, чтобы на него обратили внимание. Особенно в переломный момент.
Нервную раздражительность Павела сменило чувство стыда. Он слишком многим Обязан своему прежнему наставнику, чтобы ворчать на него.
Последнее доброе дело Ковора состояло в том, что он устроил своему давно забытому протеже аудиенцию у королевы, а полет над всей Дамарой, хоть и происходил ночью, показал Павелу, насколько срочно ему нужно переговорить с ней. Всю землю расцветили огни пожарищ, орды Ваасы наступали, сжигая все, что не пришлось им по вкусу или не влезало в заплечные мешки. Снизу доносились крики, наполнявшие душу Павела печалью: грубые ликующие завывания и человеческие вопли, исполненные горя и муки. Казалось, один лишь Гелиогабалус, город, в котором обитал сам король, не был еще разграблен мародерами. Вероятно, причина заключалась в том, что большая часть войска все еще находилась в столице. Или, возможно, гоблины надеялись, что несуществующий Зенгай вновь возникнет из царства теней, чтобы возглавить их.
Высокие двери тронного зала, украшенные панелями из полированного гелиотропа, зеленого с красными прожилками, созданного с помощью магии, широко распахнулись, прерывая раздумья Павела. Герольд ударил жезлом в пол и объявил: «Ковор Гемецк, Патриарх храма Утренней Зари, Павел Шемов, жрец Утреннего Владыки, и Уилимак Тернстон, охотник».
Трое спутников вошли в зал, такой огромный, что в него поместились бы десятки просителей. Паладины Ордена Золотой Чаши, вооруженные мечами и алебардами, стояли в карауле вдоль стен. Знамена, мерцающие драгоценными камнями, свисали с потолочных балок, но куда более впечатляющими драгоценностями были два вырезанных из халцедона трона с высокими спинками, стоящие на возвышении в дальнем конце зала. Больший из них, трон короля, был пуст. На другом восседала королева Кристина, супруга Истребителя Драконов.
У подножия трона собралось с полдюжины сановников, сопровождающих королеву. Наряды и украшения этих господ свидетельствовали, что они тоже либо паладины, либо жрецы, принесшие обет богу, проливающему слезы. Именно это и ожидал увидеть Павел; Ильматер был главным божеством Дамары. Летандер тоже получал свою порцию людских молитв, но куда как меньшую.
Вошедшие склонились перед королевой и оставались в этой позе, пока Кристина не предложила им подняться.
– Добро пожаловать, – произнесла королева, миловидная женщина средних лет с ясными голубыми глазами и золотисто-каштановыми волосами, заплетенными в косу. Ее лицо в форме сердечка, с вздернутым носиком и россыпью веснушек, казалось созданным для радости и смеха, но теперь на нем отражались лишь тревога и печаль. Она носила брошь в форме дубового листка. На взгляд Павела, это означало, что она скорее увлекается таинствами друидов, чем является поклонницей Ильматера.
– Господин Шемов, мастер Тернстон, вы оба чужеземцы, – продолжала королева. – Но Ковор ручается за вас и говорит, что у вас есть важная информация. Если это так, прошу вас, расскажите мне все, что знаете.
– Да, ваше величество, – ответил Павел, – и я молю вас набраться терпения, если мой рассказ покажется вам странным, или я уклонюсь от темы, или даже вовсе скажу нечто, на первый взгляд не относящееся к делу. Угроза, стоящая перед Дамарой, – проблема более сложная, чем можно было бы предположить, и я попытаюсь объяснить так, чтобы было понятнее.
Кристина вздохнула:
– Время торопит, господин Шемов. Сотни вопросов требуют моего внимания. Но рассказывайте нам вашу историю.
Призвав на помощь все свое ораторское искусство, Павел начал излагать сокращенную версию событий. Однако он избегал любых упоминаний о Бримстоуне. Достаточно скоро ему придется рассказать о драконе-вампире, но сначала он хотел объяснить слушателям, что происходит с Дамарой и со всем Фаэруном. Когда он закончил рассказ, Королева, ее офицеры и даже Ковор, который не знал, о чем собирается говорить его бывший ученик, уставились на него с явным изумлением. И скептицизмом.
– Так вы утверждаете, – спросил седовласый, но крепкий на вид рыцарь, – что гоблинов против нас вел не Зенгай, а другой мертвяк, выдавший себя за него?
Рыцарь носил на одежде знак Золотой Чаши, и Павел, которому рассказали о предполагаемых советниках королевы, решил, что это Бреллан Старав, начальник ордена благочестивых воинов.
– Да, милорд, – подтвердил он.
– Это абсурдно. Каждый из взятых нами в плен врагов клянется, что король-колдун лично руководил взятием Врат.
– Потому это и называется перевоплощением, – заметил Уилл. Когда Бреллан ожег его взглядом, хафлинг вежливо добавил: – Милорд.
– Это могло бы объяснить, почему Зенгай исчез после осады, – сказал один из офицеров, не носящий никаких религиозных знаков, красивый человек с лисьим лицом, в чьих жилах, судя по всему, смешалась кровь людей и эльфов. Его узкую талию стягивал пояс со множеством карманов. Такие пояса любили маги, державшие в них компоненты для заклинании, или опытные взломщики вроде Уилла, хранившие там свои «орудия труда». Если истории о нем верны, то этот парень, Целедон Кирней, являлся и тем и другим.
– Что могло бы быть для настоящего короля-колдуна важнее, чем завершить завоевание Дамары? Но если это не настоящий Зенгай и его истинные намерения совсем другие… это логично.
– Значит, вся эта резня и разорение нашего королевства были только хитрым ходом, всего лишь гамбитом в великой игре, в которую сумасшедший играет со всеми драконами мира? – Бреллан покачал головой. – Это… Невообразимо.
– Это, конечно, щелчок по нашей дамаранской гордыне, – согласился Целедон. – Но подумайте еще вот о чем. Сергор Марек и его коллеги-изменники смогли приблизиться к королю, потому что это предложил я, – ошибка, которой я никогда себе не прощу. Однако у меня имелись на то свои соображения. Эти негодяи достигли замечательных успехов в сборе информации и организации ударов по разбойникам. Наверное, им это удалось потому, что кто-то снабжал их нужной информацией. Сомневаюсь, чтобы настоящий Зенгай предавал своих союзников. Но самозванец, который вовсе не намерен сберегать силы Ваасы для долгой борьбы, вполне мог бы поступить именно так.
