Утром мне удалось разбудить Мартина с огромным трудом. Мой ученик встал, шатаясь. Глаза закрыты, лицо белое – ни кровинки. Я смотрела на него с ужасом. Даже в первый день, когда он потерял так много крови, он выглядел куда лучше. Прошло почти трое суток. Он, яг, должен был если не совершенно поправиться за это время, то хотя бы твердо стоять на пути к выздоровлению. А вместо этого…
Я подошла к подонку и села напротив. Снова возникло ощущение, что он видит меня сквозь несколько слоев плотной ткани.
– Что с Мартином?
– А что с ним? – кажется, он улыбнулся. Сволочь!..
Я промолчала. Он верно оценил мое состояние, потому что поспешно добавил, уже без всякой издевки:
– Он умирает.
– Почему? – я старалась говорить спокойно.
Несколько секунд он молчал, а потом ответил:
– Я ударил его не обычным оружием. Кинжал заколдован.
– А что происходило ночью?
– Ночью? Ничего.
– Не лги мне.
Он вздохнул и сказал:
– Опиши мне свои ощущения.
Я попыталась. Я сказала, что на какой-то момент ночь вокруг меня перестала быть ночью. Вокруг меня словно выросли стены тьмы. И тьма не была неподвижной. Какая-то часть тьмы, которая ТАМ, двигалась ЗДЕСЬ. Звучит странно, но я не знаю, как еще можно это описать.
Я не рассказала ему о том, что подобное ощущение испытывала уже не в первый раз. Еще до того, как я стала учиться у ягов, я жила у одного старого колдуна в деревне. До этого я была просто бездомной нищенкой. Колдун был странный. На некоторых людей он наводил порчу, а другим помогал – просто так. Колдун приютил меня на зиму, но постоянно твердил о том, что он – не подходящий наставник для меня. Как-то раз я проснулась… стен не было. Вместо стен была тьма. Она была живая и двигалась. Все во мне сжалось от ужаса. Колдун сидел за столом, на стол из окна падал свет, и это было единственное светлое место. Не было ни мира вокруг нас, ни стен дома. Я встала с печки. Был только крохотный кусочек знакомого, освещенного мира, где были только стол, я и старый колдун. Больше ничего не было. Вокруг нас была пустота, тьма, беспроглядная бездна. И Голоса… Я не понимала, что они говорят, но Голоса были страшнее всего. Их невозможно было не слушать. Кажется, колдун слушал их – и понимал.
– Иди спать, – сказал он мне, и все исчезло: стены дома вернулись на место, и тьма стала просто обычной темнотой вокруг нас. – Иди спать. Это не для тебя.
Мне было страшно – я боялась, что ЭТО вернется, а единственный, кто мог защитить меня от ЭТОГО, был сидевший передо мной седовласый, желтозубый и не слишком-то чистоплотный старик. Поэтому я спросила (чтобы хоть что-нибудь спросить):
– Почему не для меня?
– Потому что немногие способны говорить с тьмой, и не сойти с ума от ее голоса, – ответил он мне. – Тебя должны учить по-другому.
– Чему другому? – спросила я.
– Не ДРУГОМУ, а ПО-ДРУГОМУ.
Больше в ту ночь он мне ничего не сказал. А едва наступила весна, он отправил меня в город, к ягам.
…Когда я прекратила описывать свои ощущения, подонок, сидевший передо мной, усмехнулся и сказал:
– Это не имеет никакого отношения к Мартину.
– Тогда что это? Что происходит?
– В стенах твоего мира появилась трещина.
– В каких еще стенах?
– Неужели не знаешь? – он притворно удивился. – Наш мир – это не то, что нас окружает, не то, что ты видишь. Наш мир – это как маленький круг света, где мы ползаем, брюзжим, волнуемся, занимаемся какими-то своими ничтожными делишками. А вокруг – тьма. То, что ни ты, ни я не способны описать словами. Вчера ты это почувствовала, вот и все. В стене, которой ты отгородилась от реальности, появилась трещина. Твоя скорлупа уже не так надежна… Еще нужны слова?
– Нет…
Я задумалась. То, о чем он говорил, было слишком похоже на пережитое мной в избе старого колдуна. Неужели он прав? Но если он прав, в какой мир я попаду, когда скорлупа моего прежнего мира разобьется окончательно? Мое сердце застывает от ужаса, когда я думаю о том, что видела в трещине. Это была Смерть во всем ее ужасающем величии. Нет… Даже слово «Смерть» недостаточно сильно для того, чтобы описать ТО, что ждет нас всех с той стороны.
Я знаю, многие люди верят в то, что на той стороне живут разные боги и другие добрые существа. Так говорить о той стороне может только тот, кто знаком с ней по книгам или по словам других людей, но никогда сам не видел ТО, что простирается, ждет, таится за стеной. У некоторых людей даже случаются видения, в которых к ним приходят добрые боги, а другие испытывают невообразимый эмоциональный подъем во время служения этим богам. Но я слишком хорошо знаю цену подобным видениям. Я сама могу их вызвать у себя или у другого человека – для этого нужно всего лишь перенаправить некоторые энергетические потоки гэемона в верхней его части, в районе головы (тогда будут видения) или в средней, в районе груди (тогда станет приятно и радостно). Подобные вспомогательные средства хороши для простонародья – они поддерживают их и не дают им окончательно сломаться, так же как вино или табак поддерживают людей, день изо дня занятых тяжелым физическим трудом. Но мне не нужны ни эмоциональные, ни иные наркотики, чтобы идти дальше. Я – ягиня. Я хочу ЗНАТЬ, а не просто плыть по течению.
Но все эти вопросы могут подождать. Я встряхнула головой и сказала колдуну:
– Я тебе не верю.
Он как будто бы в отчаянии пожал плечами.
– Но все это, – продолжила я, – и в самом деле, не имеет никакого отношения к делу. Как можно спасти Мартина?
– Есть особое средство…
Пауза.
– Ну?
Он мотнул головой.
– Скажи, пусть они отойдут. Это не для их ушей.
Я оглянулась. И солдаты, и Мартин внимательно слушали наш разговор. Жестом я приказала солдатам отойти.
– Говори.
– Пусть он тоже уйдет, – сказал колдун.
Как он узнал, что Мартин остался? Этот выродок не направлял свое внимание, не использовал никакой магии – я бы почувствовала. Как он смог узнать? Как?..
– Мартин, отойди, – тихо попросила я.
Мой ученик повиновался. Как только он присоединился к солдатам, колдун заговорил.
– Я предлагаю сделку. Я исцеляю Мартина, а ты меня отпускаешь.
– Не выйдет, – я покачала головой. – Даже если бы я хотела отпустить тебя – не могу.
– Тебе нужно всего лишь закрыть глаза. В следующую ночь или через одну. Все остальное предоставь мне. Если ты согласна…
– Нет. Да и какие у меня гарантии, что ты не солжешь?
– А у меня какие гарантии, что ты отпустишь меня после того, как я избавлю Мартина от эфирного яда?
