Москва стала прифронтовым городом. Государственный Комитет Обороны — ГКО, взяв на себя руководство войсками и всей обороной столицы, 19 октября принял постановление о введении в Москве и прилегающих к ней районам осадного положения. В постановлении говорилось, что оборона столицы на западных рубежах поручена командующему Западным фронтом генералу армии Жукову, а оборона непосредственных подступов к городу возложена на войска Московского гарнизона.
На Южном же направлении в это время, во второй половине октября, немецкие ударные войска, захватив большую часть Украины, развернули масштабное наступление на Донбасс и Крым.
Гитлеровское командование хорошо понимало стратегическое и геополитическое положение Крымского полуострова. Владея им, можно полностью контролировать не только вход в узкий Керченский пролив, но и весь бассейн Азовского моря. Через Крым пролегает кратчайший путь на Кавказ, к нефтяным кладовым Баку. Да к тому же Крымский полуостров представлял собой превосходный плацдарм для базирования авиации. Именно из Крыма советские летчики наносили бомбовые удары по портам и нефтеносным районам Румынии. А его географическое положение в Черном море, позволяющее контролировать все основные морские коммуникации, вообще трудно переоценить. На это особенное и чрезвычайно выгодное положение Крыма указывал фюрер на секретном совещании немецкого главного командования, которое проходило в середине августа, настаивая на необходимости в кратчайшие сроки овладения полуостровом, который, по его словам, является непотопляемым авианосцем Советского Союза.
Для захвата Крыма немецкое командование выделило ударную группировку, в которую вошли доукомплектованная 11-я армия Манштейна и румынский горный корпус. Главный удар через Перекопский перешеек наносили немецкие дивизии, а вспомогательный, через Чонгарский мост, — румынские бригады.
Такова была истинная и весьма неблагоприятная картина происходящих событий на фронте. Но ее знали немногие, лишь в главных штабах. Однако и ежедневных безрадостных сообщений Советского Информбюро было вполне достаточно для того, чтобы понимать трагичность положения на всем театре военных действий. Ибо и этих скупых сведений и перечня оставленных городов и территорий было вполне достаточно, чтобы задуматься и о дальнейшей судьбе государства, и о своей собственной тоже…
Моторизированным частям вермахта, прошедшим с победными боями по Европе, противостояла лишь ослабленная 51-я Отдельная армия, которая была спешно сформирована в Крыму совсем недавно, в августе, и состояла в основном из мобилизованного местного населения. Полки и дивизии, измотанные непрерывными боями, отчаянно сопротивлялись, но устоять не смогли. Спешившие на выручку войска Отдельной Приморской армии, только что перевезенные на полуостров из Одессы, едва высадившись, разрозненными частями с ходу вступали в бой, пытаясь отдельными контратаками остановить наступление противника. Однако они, несмотря на предпринятые усилия командования и героизм бойцов, изменить общую обстановку в лучшую для себя сторону уже не смогли…
Прорвав оборону на Ишуньских позициях, немецкие дивизии, главным образом танки и мотопехота, стали развивать успех. Генерал Манштейн, ободряя и поощряя наступательный порыв своих войск, издал приказ, который заканчивался кратким призывом: «Вперед к Севастополю! Этот город — крепость слабая. Она защищена всего несколькими батареями береговой обороны и десятками пулеметных блиндажей. Взять город маршем, коротким ударом!»
Наши войска оказались на неподготовленной к обороне, равнинной открытой местности и вынуждены были начать отход на тыловой оборонительный рубеж, проходивший по линии Советский — Новоцарицыно — Саки. Однако выполнить отход быстро и планомерно не успели. Как всегда, при спешном отступлении между отдельными частями и полками возникала неразбериха, сдобренная доброй долей нервозности, нерасторопности, а то и обычного разгильдяйства. Более маневренные и дисциплинированные части противника упредили советские войска и, с ходу захватив станцию Альма, перерезали дорогу из Симферополя на Севастополь, создав непосредственную угрозу главной базе Черноморского флота.
В изменившейся критической обстановке наши потрепанные и измотанные в неравных боях войска разделились на две части.
Полки и дивизии 51-й Отдельной армии под командованием вице-адмирала Левченко с боями начали поспешный отход на восток, на Керченский полуостров, где загодя были созданы оборонительные рубежи. Но и там они, как через пару недель покажут события, задержаться надолго не смогут, не сумеют остановить наступательный натиск противника. После непрерывных тяжелых боев на Ак-Монайских позициях и под Керчью, неся большие потери и под натиском превосходящих сил противника, во второй половине ноября, как сказано в официальных сводках, эти части «вынуждены были оставить Крым и эвакуироваться на Таманский полуостров». Но в этом сообщении ни слова не было сказано о том, что тысячи бойцов, не успевших переправиться через пролив, не сложили оружия и совместно с местным населением и партизанами ушли в каменоломни, создали подземный гарнизон и продолжали неравную борьбу.
А части Отдельной Приморской армии в те напряженно-трагические последние дни октября с тяжелыми боями стали отступать на юг.
Это решение — отводить войска к Севастополю — было принято командующим армией самостоятельно, без каких-либо указаний и распоряжений сверху. Петров понимал, какую громадную ответственность он взваливает на себя и на плечи командиров и бойцов.
Еще совсем недавно Приморская армия доблестно сражалась в осажденной Одессе. Вот краткая оценка действий, приведенная в официальных документах:
«Более двух месяцев советские войска сковывали 18 вражеских дивизий и наносили им тяжелые потери, тем самым оказывая существенную помощь войскам Южного фронта при их отходе за реку Днепр и в последующих оборонительных боях… Длительная оборона Одессы сыграла важную роль в срыве гитлеровских планов „молниеносной войны“ и замыслов немецко-фашистского командования, главное, способствовала успешным действиям Советского Военно-морского флота в северо-западной части Черного моря».
Когда были исчерпаны все возможности обороны, по приказу Ставки защитники Одессы буквально вырвались из огненного кольца, совершив невероятное, — гитлеровцы даже не заметили отход частей и подразделений Приморской армии!
Приведу выписку из второго тома «Истории Великой Отечественной войны»:
«Главные силы Одесского оборонительного района начали планомерный отход с фронта 15 октября, в 11 часов вечера они отошли в район порта, а в 3 часа утра полностью погрузились на корабли. В это время вражеские диверсанты подожгли портовые мастерские, чтобы привлечь внимание гитлеровских летчиков к району сосредоточения многих транспортных судов и боевых кораблей Черноморского флота. Пожар, к счастью, удалось быстро потушить, а диверсантов ликвидировать. В 5 часов 10 минут утра 16 октября из Одесского порта вышел последний транспорт с войсками. Вслед за ним Одессу покинули боевые корабли, принявшие на борт бойцов и командиров, которые прикрывали отход войск. В 9 утра от пирса отошел последний сторожевой катер охраны водного района Одесской военно-морской базы. Лишь около полудня противник понял, что советские войска оставили Одессу. Его разведывательные части, с трудом прорвавшись сквозь минные поля, выставленные нашими саперами, и огонь партизан, к вечеру вошли в опустевший город.
