Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
— Вот-вот. Пенсионер, а до сих заправляешь кровать, как по линеечке.
— Не могу вытравить из мозгов проклятую казарму.
— Брось! Что бы ни говорили наши доморощенные европедики, казарма — это тот гвоздь, на котором держится нормальная жизнь. Вытащи — и всё посыплется… Не возражаешь? — Примерившись, он осторожно присел поверх одеяла.
— Так что с нападением? — вернулся я к разговору. — Целью было что, отобрать велосипед? Насколько я помню, у Марины хороший велосипед, железный, с толстыми шинами.
— Дурака не строй из себя, — сказал Бодало с внезапной жесткостью. — Я подозреваю, хотели забрать её почтальонскую сумку, и, что-то мне подсказывает, ты склоняешься к той же версии.
— А может, приглянулась сама девчонка? Тоже версия, очень логичная. Предположим, отморозки хотели позабавиться.
— Может, и сама девчонка. Но обязательно в комплекте с сумкой. И знаешь почему? Потому что телеграмму она везла отдельно. Говорит, как чувствовала, положила во внутренний карман ветровки. Сумку отняли, а телеграмма осталась при ней, такие дела, мой дорогой.
— И? — спросил я. — Извини, намёков не понял.
— Это ты извини. Я без спросу вскрыл телеграмму в связи с оперативной необходимостью. Всё ж таки вещдок. Дело возбуждать так и так придётся. А пока, вот, решил поработать почтальоном, лично привезти человеку корреспонденцию, поскольку Марина в больнице.
Я взял протянутую им бумажку, не спеша заглянуть в текст. Встревоженно спросил:
— Что с девочкой? Травма… или что?
— Подозрение на сотрясение мозга. У меня в опорнике её рвало. Приложили кулаком, пока этот ковбой с «тромбоном» не появился. Ты читай, читай, зря я сюда ехал, что ли?
«УШАКОВУ С М Тверская обл Новый Озерец ул Первомайская 5.
Наш Франкенштейн надел дубовый фартук прими соболезнования похороны 25 августа ждём без тебя грустно».
— Ехал ты зря, товарищ капитан, — сказал я медленно. — Я — Есенин. А тут какому-то Ушакову.
— Адресок твой, — тонко подметил он.
— Ошибка, — пожал я плечами.
— Инициалы «С. М.». Сергей… э-э…
— Митрич, — подсказал я.
— Да-да, отчество мимо.
— А на «С» ещё есть Станислав, Серапион, Саид, Сократ…
— Ну что ж, за ошибку бьют не шибко, — легко согласился он. — Коли это не тебе соболезнуют, я документик изымаю. Поработаем с ним. — Он вынул из моих пальцев телеграмму. — Между прочим, тобою интересовались, причём дважды. Разные компании. Вчерашних я не видел, а сегодняшние заявились прямо ко мне в опорник. Прибыли аж из самой Москвы-матушки. Один предъявил ксиву Следственного комитета. Надеюсь, не фальшак, а то сейчас ни в чём нельзя быть уверенным. Второй якобы с Петровки, если тоже не наврал. Я им сказал, что господина Есенина не знаю, но, как разберусь с делами, окажу всемерную помощь в поисках.
— Петя, — спросил я его, — ты чего от меня хочешь?
— Я думал, это ты от меня чего-нибудь захочешь… пенсионер. Друзья всё-таки. Ну а хотел я посмотреть тебе в глаза, капитан, товарищ комроты, ради этого и пришёл… если, конечно, ты и вправду капитан.
Он резко встал и направился к выходу.
— Я бы хотел порасспросить Марину, — сказал я ему в спину.
Он оглянулся:
— Её отвезли в областную клиническую. Найдёшь там.
Прогрохотал ботинками по крыльцу.
Прощай, друг, мысленно послал я ему вслед. Вряд ли мы ещё когда увидимся.
* * *
Уходить надо легко, свободно, играючи. Бросать обжитое и не оглядываться, не жалеть ни о чём.
С пустыми руками.
Чтоб не обратили на тебя внимания, не спросили, далеко ли ты направился, милый наш сосед.
Набор вещей для такого экстренного случая у меня всегда был наготове, только по карманам рассовать, что я и сделал. Карманов в моей безрукавке — тьма-тьмущая, люблю я безрукавки, они ведь так похожи на «разгрузки». Пять минут, и ты готов. Повесил на плечо длинное полотенце — в целях маскировки… Была у меня здесь нора — логово состарившегося зверя. Плевать, найду другую. Всё, пошёл…
Приведёт ли меня новая дорога к храму?
А зачем этот ваш храм проклятому и забытому, самого себя вычеркнувшего из жизни?
Впрочем, как выясняется, не совсем забытому…
Да, друг мой Петя Бодало, не капитан я. Когда-то дослужился до «подпола», но, извини, уведомлять об этом факте местную власть вовсе не обязательно было. В своё время числился самым молодым подполковником в московском Главке. А так — пенсионер и пенсионер, по ранению вышедший в отставку в низких чинах. Какой с меня спрос? Конечно, ты теперь копать начнёшь, ты ведь настырный, капитан Бодало, но я уже сказал тебе «прощай»…
Уходил я через Глашку… молчать, господа гусары!.. всего лишь через её двор. На параллельную улицу, называемую Апрельской.
Глашка, красуясь в открытом купальнике, гнулась над грядкой, работая самодельной тяпкой. Хороший инструмент; Фёдор у неё, несмотря на мозговые загогулины, был мастером на все руки.
— Разрешите воспользоваться вашим участком, мадам?
Она изящно распрямилась, сбросила тряпичную перчатку и вытерла пот со лба.
— Фи… — сказала она. — Одетый. Утром, в одних трусиках, ты покрасивше был.
— Еле успел, кстати, надеть. Боялся, козёл тебя покроет… в смысле — уложит.
— Спасибо, что помог. Но я, в принципе, и на козла согласна. Мой-то неизвестно где кувыркается… козёл номер два.
— Так я пройду? — попытался я свернуть со скользкой темы.
— Да ходи ты, когда хочешь! Хоть в трусах, хоть без. Можешь и задержаться, если сладкое любишь, — добавила она игриво. — Тебя — угощу.
Она не стеснялась своей большой крепкой фигуры, знала себе цену. Идеальная натура для Рубенса. Чёрт, деревенские бабы, когда работают, становятся феноменально, просто гипнотически соблазнительны, на мой вкус, конечно. Всё-таки Фёдор — законченный свин.
— Валентина меня закормила сладким. — Я ей подмигнул. — Уже некуда. Знал бы, оставил местечко.
Валентина — это женщина, которая навещала меня время от времени ко взаимному удовлетворению. Иногда я её навещал, благо разделял нас всего десяток домов. Скрывать нечего — свободные люди, ни к чему не обязывающие отношения. Правда, она всё спрашивала меня, прозрачно намекая, типа, «когда же соединятся судьбы двух одиноких сердец» (не помню, как там пишут в дамских романах). Желания соединять что-либо, кроме срамных частей тела, у меня не было, и очень скоро Валентина должна была это сообразить…
— Оставь местечко, Серёженька, оставь, — покивала Глаша. — Торопиться некуда.
Она подняла и надела перчатку, взялась за тяпку, подавая кавалеру ясный сигнал. Ясно, обиделась из-за помянутой всуе Валентины: женщины не терпят даже умозрительного соперничества. Ну и хорошо. Прощай и ты, добрая дачная душа. Надеюсь, тебе стало бы легче, знай ты, что с Валентиной я попрощаться не смогу, так и сгину из её жизни без следа…
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
