Многочисленные исследования показали, что в памяти хранится значительно большее количество информации, чем та, которая доступна воспроизведению. По этому признаку выделяют память актуальную (информация, доступная воспроизведению) и память латентную (то, что содержится в памяти в латентном, то есть скрытом виде). То, что доступно воспроизведению, по каким-то причинам оказывается существенно меньше (и по объему, и по содержанию) того, что хранится в памяти. Наверняка каждому из вас знакома ситуация, когда после ответа на экзамене вы выходите из аудитории и вспоминаете материал, который упустили при ответе. А случалось ли вам произносить когда-нибудь легендарную фразу: "Я знаю, но забыл"? Я думаю, что наверняка случалось, и если не вслух (опасаясь насмешливых улыбок товарищей и язвительных замечаний по этому поводу преподавателя), то уж про себя точно. Действительно, в памяти хранится очень многое. Существует мнение, повторюсь, что в ней в скрытом виде хранится абсолютно все, что с нами происходило с момента рождения и даже за некоторое время до него. Человек даже сам не знает, не в состоянии осознать, перечислить, что и в каком объеме он помнит. Так спустя длительное время мы с легкостью восстанавливаем двигательные навыки, например, игры на фортепьяно, или же во время гипноза вспоминаем то, что, казалось бы, давным-давно забыто. Длительное хранение следов прежнего опыта проявляется также и в том, что мы переносим старые правила на совершенно новый материал, а также во многом другом. И все же мы забываем, и если бы это было не так, вряд ли люди вообще бы обратились к проблемам памяти, а вы в свою очередь вряд ли бы заинтересовались этой книгой.
Забывание прежде всего связано с неумением вспомнить, другими словами, с неумением подобрать нужный ключ к нужной двери, за которой лежит нужная информация. А говоря научным языком, забывание можно определить как невозможность перевода информации из латентного состояния в актуальное. Почему же возникает эта "невозможность"? Причин может быть множество, всех не перечислить. Остановимся лишь на самых главных из них.
Согласно одной из концепций, при запоминании (регистрации) происходит кодирование информации на различных уровнях — физическом (зрительные, звуковые и др. характеристики информации), понятийном, предполагающем обобщение, и на еще более высоком уровне обобщения. В результате такого множественного кодирования информация может "записываться" к нам в память во всей ее полноте. Однако при конкретном запоминании запись происходит преимущественно на одном из уровней регистрации (выбор этого уровня зачастую происходит при нашем участии). И забывание может быть связано с несоответствием между формой регистрации (т.е. кодированием при запоминании) и способом вспоминания.
Вам наверняка знаком рассказ А. П. Чехова "Лошадиная фамилия". Мучительные поиски фамилии, "словно как бы лошадиной", которую так вовремя и не вспомнили. Фамилия эта, как выяснилось позже, оказалась Овсов. Почти анекдот. Почему же приказчик не мог вспомнить фамилию?
Все дело в том, что регистрация произошла только на слишком высоком уровне обобщения, поиск конкретного материала на котором достаточно проблематичен, недаром герои рассказа перебрали все, что только можно связанное с лошадьми (амуницию, масти, возраста и т.д.). Забывание такого типа встречается сплошь и рядом. Вот пример из жизни, практически копирующий события чеховского рассказа. Младшая сестренка моей подруги пришла из детского сада и стала радостно рассказывать, что каждому из них поручили ухаживать за определенным цветком, из тех, что росли в их комнате в детском саду.
Кроме этого, каждый ребенок должен все знать про свой цветок. Мама, естественно, спросила у девочки как называется цветок, который достался ей. И тут девочка заплакала. Какой ужас! Она забыла название своего цветка! Тогда мама спросила ее, на что похоже было это название. Девочка сразу же ответила, что "название связано с лошадьми". Вся семья стала, как в чеховском рассказе, искать название комнатного растения, которое было "связано с лошадьми". Вариантов у них, конечно, было значительно меньше, чем у чеховских героев, более того, через несколько минут они оказались в состоянии недоумения. Вот вы, читатель, не заглядывая вперед, попробуйте назвать цветок, связанный с лошадьми. На самом деле искомое растение оказалось бегонией. Ход мыслей пятилетнего ребенка очевиден: "бегония" — похоже на слово бегать (или бега). Бегает кто? Бегают лошади. Нет, конечно, собаки тоже бегают, особенно за кошками, но как быстро и красиво бегают лошади! Может быть, перед этим она видела бега по телевизору. Так или иначе, но связь у нее получилась однозначной: бегония — бегать — лошадь. Девочка, кстати говоря, для своих пяти лет проявила исключительную смекалку, сообразив, что просто так она такое слово сразу не запомнит и придумала (сама!) для себя средство запоминания. Неудача же ее была связана с тем же, что и у чеховского приказчика — она "зарегистрировала" запоминаемое слово только на слишком высоком уровне обобщения.
Другой немаловажной в изучении процессов памяти проблемой является проблема запоминания общих и частных признаков. У каждого предмета существуют более общие, существенные и частные, несущественные признаки. Например, стол. Этим понятием мы называем совершенно разные столы, и кухонные, и письменные, и обеденные, и журнальные, и даже, придя на выставку современной мебели, мы с уверенностью назовем столом то "нечто", которое вроде бы совсем не похоже ни на один из встречавшихся нам до сих пор столов. Почему? Дело в том, что в нашей памяти хранится обобщенное понятие стол, составленное на основе наиболее важных признаков. Это его функции (за столом сидят, на него что-то кладут и, как правило, оставляют место для осуществления какой-то деятельности, он достаточно устойчив), его связи, отношения с другими предметами. Такие же его характеристики, как форма, цвет, высота, являются несущественными. Следовательно, образ стола — это не пассивный отпечаток того, что мы видим, а итог сложной, но часто совершенно неосознаваемой деятельности синтеза, обобщения, абстракции. В результате которой фиксируются существенные и отбрасываются несущественные признаки. Обобщенность образа — значимое свойство памяти, так как позволяет более свободно ориентироваться в окружающем нас мире и взаимодействовать с ним.
Случалось ли вам, читатель, самому сооружать импровизированный столик, скажем, на природе? При его сооружении вы наверняка пользовались самыми существенными признаками, относящимися к понятию "стол". Вас, наверное, заботило, чтобы была создана некая горизонтальная поверхность, на которой могло бы что-то быть положено (или поставлено) и вокруг которой вы могли бы разместиться. Во всяком случае, надо полагать, что ни цвет, ни форма, ни размер созданного вами предмета не стали для вас определяющими в этой работе.
Вернемся к нашим лошадям. В обоих случаях герои не смогли восстановить нити построенной ими самими ассоциативной связи, потому что в истории с "лошадиной фамилией" связь "лошадь — овес" оказалась слишком частной, а в истории с "лошадиным растением" связь "лошадь — бег" — слишком общей, но в обоих случаях связи оказались достаточно случайными. Таким образом забывание может быть следствием того, что выбранный кодовый признак запоминания является случайным.
