Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
– Президент Масуда! – позвал человек с усами и с ружьем.
По рядам нарядных гостей прошло тяжелое шевеление: никто не хотел сообщать террористу неприятную новость.
– Президент Масуда, выйдите вперед!
Люди стояли, потупив глаза, и чего-то ждали, и тогда человек с ружьем опустил его так, что дуло теперь смотрело прямо в толпу и, казалось, было нацелено на блондинку лет пятидесяти по имени Элиз, банкиршу из Швейцарии. Та испуганно заморгала, а затем обеими ладонями прикрыла грудь, словно это было то самое место, куда, вероятнее всего, попадет пуля. Она приносила в жертву свои руки, как будто они могли на долю секунды защитить ее сердце. В толпе послышались вздохи – и только. Повисло гнетущее ожидание. Оно исключало любые проявления героизма или хотя бы рыцарства. И тут вице-президент принимающей страны сделал маленький шаг вперед.
– Я вице-президент Рубен Иглесиас, – сказал он человеку с автоматом. Он казался ужасно усталым. Он был очень маленьким человечком, низкого роста и хрупкого телосложения, и это сыграло при его избрании на должность роль не меньшую, чем его политические убеждения. Согласно царящим в правительстве извращенным понятиям при высоком вице-президенте глава государства кажется слабым и легко смещаемым. – Президент Масуда не смог прибыть на этот вечер. Его здесь нет. – Голос вице-президента звучал глухо. Слишком тяжелый груз свалился на его плечи.
– Врешь! – отрезал человек с автоматом.
Рубен Иглесиас печально покачал головой. Никто больше его не желал, чтобы президент Масуда сейчас оказался здесь, а не валялся в собственной постели, прокручивая в голове сюжет последней серии мыльной оперы. Командир Альфредо быстро перевернул в руках автомат и держал его теперь не за приклад, а за дуло. Он поднял автомат и ударил им вице-президента по лицу, около глаза. Раздался глухой удар – звук по сравнению с действием совсем не страшный, – приклад распорол маленькому человечку кожу, и тот рухнул на пол. Кровь полилась из раны несколькими ручейками. Один из них устремился к уху пострадавшего, словно стремясь снова вернуться в его голову. Тем не менее все, включая самого вице-президента, в полуобморочном состоянии лежавшего на ковре в собственной гостиной, где он всего десять часов назад возился со своим трехлетним сыном, были приятно поражены тем, что его не застрелили.
Человек с ружьем посмотрел на вице-президента, а затем, как будто удовлетворенный этим зрелищем, скомандовал всем остальным участникам вечера лечь на пол. Для тех, кто не говорил по-испански, все стало ясно, когда испаноговорящие гости один за другим принялись становиться на колени, а затем распластываться на полу.
– Лицом вверх, – добавил человек с ружьем.
Те, кто первоначально лег неправильно, торопливо переворачивались. Двое немцев и один аргентинец вообще не желали ложиться, до тех пор пока не получили от солдат удар прикладом под колени. Лежащие гости занимали гораздо больше места, чем стоящие, так что некоторым пришлось занять места в коридоре и в столовой. Теперь на полу находился сто девяносто один гость, двадцать официантов, семь шеф-поваров и их помощников. Трое детей вице-президента вместе с гувернанткой были вытащены из своих спален и согнаны вниз, но, впрочем, несмотря на поздний час, они все равно еще не спали, потому что с верхних ступеней лестницы смотрели и слушали выступление Роксаны Косс. Им тоже пришлось лечь на пол. Серьезные и важные мужчины и женщины валялись, словно половые тряпки. Среди них были послы и дипломаты разных рангов, члены кабинетов различных правительств, президенты банков, главы корпораций, один епископ и одна оперная звезда, которая казалась теперь намного миниатюрнее, чем когда стояла на ногах. Аккомпаниатор потихоньку наползал на нее, стараясь полностью прикрыть Роксану Косс своей широкой спиной. Она поежилась. Женщины, которые верили, что все это очень скоро закончится и к двум часам ночи они окажутся дома в своих постелях, старались расправить и разгладить свои пышные юбки, чтобы те не слишком помялись. Другие, кто считал, что скоро их всех застрелят, позволяли шелку мяться и пачкаться. Когда все наконец окончательно разместились на полу, в комнате наступила поразительная тишина.
Теперь все присутствующие четко разделялись на две группы – стоячих и лежачих. Поступило новое распоряжение: лежачим вести себя тихо, пока стоячие проверяют их на предмет наличия оружия, а также на тот случай, если среди них все-таки прячется президент.
Можно себе вообразить, какой страх и унижение испытывали лежащие на полу люди. На них можно было наступить; их можно было пнуть ногой. Их можно было застрелить, при этом они не имели ни малейшего шанса спастись бегством. И тем не менее на полу люди чувствовали себя лучше. Им не надо было больше думать о сопротивлении, о том, как бы прорваться к выходу. Вероятность того, что их обвинят в чем-то, чего они не делали, теперь практически отпала. Они напоминали маленьких собачек, которые добровольно подставляют свои шеи и животы под острые зубы свирепых псов, словно говоря: сдаюсь! Даже русские, еще минуту назад шепотом обсуждавшие план бегства, почувствовали облегчение от собственной покорности и смирения. Многие гости закрыли глаза. Время было позднее. Желудки их были переполнены вином, рыбными деликатесами и телячьими отбивными. Как бы напуганы они ни были, устали они не меньше. Башмаки, которые топали вокруг них, перешагивали через них, были старыми и грязными. Грязь оставляла жирные следы на прекрасном узорчатом ковре (который лежал, к счастью, на хорошей подкладке). Башмаки были дырявые, сквозь дыры проглядывали пальцы ног – прямо у самых глаз гостей. Некоторые башмаки вообще успели развалиться и были перевязаны кусками изоленты, тоже грязной, обтрепавшейся по краям. Молодые люди ползали на четвереньках между гостями. Улыбок на их лицах не было, но не было и свирепости. Легко можно было себе вообразить, как развивались бы события, останься гости стоять на ногах: мальчишки, вооруженные до зубов, наверняка захотели бы продемонстрировать свое превосходство более взрослым, более высоким и прекрасно одетым людям. Теперь же мальчишеские пальцы двигались быстро, вполне уважительно. Они просматривали карманы, ощупывали брюки. С женщинами поступали совсем деликатно: только легкое похлопывание по юбкам. Иногда какой-нибудь парень наклонялся, некоторое время колебался, а потом отползал дальше. Они нашли очень мало интересного, ведь присутствующие собрались всего-навсего на ужин.
Невозмутимый командир Эктор занес в свою записную книжку следующие находки: шесть серебряных перочинных ножей в брючных карманах, четыре ножа для обрезания сигар на часовых цепочках, один крохотный, чуть больше расчески, пистолет с инкрустированной рукояткой в вечерней дамской сумочке. Они было подумали, что это зажигалка, и даже попытались высечь из нее огонь, но пистолет выстрелил, оставив маленькую выбоину на поверхности обеденного стола. В ящике стола нашли нож для разрезания писем с эмалевой ручкой, на кухне – множество ножей и вилок разных размеров и форм. На стойке возле камина – кочергу и совок. Нашли тупоносый «смит-и-вессон» 38-го калибра в ночном столике вице-президента – тот даже не стал отпираться. Все это они заперли в один из бельевых шкафов наверху. Часы, бумажники и драгоценности они не тронули. Один парень взял мятную жевательную резинку из женской сумочки, однако предварительно подержал ее перед лицом владелицы, как бы прося разрешения. Женщина слегка кивнула, и он с улыбкой стащил с упаковки целлофан.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
