Чтобы узнать другой Сингапур, не такой благополучный, нужно посетить любой из многоэтажных жилых кварталов Совета по жилищному строительству и развитию. С 6о–х годов более 90% населения переселилось в безупречно чистые квартиры в построенных правительством жилых массивах. Совету по жилищному строительству и развитию были предоставлены широкие полномочия по принудительному выкупу жилья и расселению. Одной из его задач было дробление этнически однородных общин китайцев, малайцев и индийцев. В дивном новом мире этнический состав жильцов каждого дома должен был отражать состав населения страны. Людей различных национальностей научили пользоваться одними и теми же лестничными клетками, общественными центрами, плавательными бассейнами и автобусными остановками. Учитывая межобщинные раздоры бо–х годов, принуждение к гармонии привело к поистине выдающимся результатам. Различия между общинами просто запретили.
Законодателю есть дело до всего. Граждане получают приоритет, если ищут жилье в радиусе одной мили от места жительства родителей: это облегчает уход за престарелыми. Люди могут делать покупки на первичном рынке по ценам ниже рыночных и с легкостью получать беспроцентный кредит, — но только если они женаты. Купленную квартиру нельзя продать в течение десяти лет, чтобы исключить возможность спекуляции. После этого ее можно продать по рыночной цене кому угодно. Жилой комплекс Тоа–Пайох — второй старейший эксперимент. С высоты 40 этажей я любуюсь панорамой города: небоскребы повсюду, куда хватает взгляда. У лифта в одном из зданий (никаких граффити и запаха мочи) я замечаю доску объявлений. Одно из них напоминает жильцам, что они могут присоединиться к организованной групповой прогулке в ближнем китайском садике. Второе извещает о конкурсе певчих птиц (их разведение настолько популярно, что местный житель может потратить на птиц свое месячное жалование). Еще одно — уведомление для «волонтеров», участников системы наблюдения за соседями, поощряющей разоблачение антисоциального поведения. Комплекс гордится превосходными спортивными сооружениями, включающими стадион, спортзал и лучший в стране плавательный бассейн, где проходят национальные соревнования.
В вестибюле я вижу группу пожилых мужчин — китайцев, малайцев и индийцев, с азартом играющих в шашки. Сейчас пятница, близится вечер, и, я подозреваю, они уже выпили по паре стаканчиков виски. Они приглашают меня присоединиться к ним. Мы болтаем. Я силюсь разобрать их синглиш (удивительную смесь английского языка с китайским), на котором чаще всего говорят в Сингапуре. Я расспрашиваю их о жизни, о мечтах. Они говорят, что жаловаться не на что. Из‑за мирового кризиса экономическая ситуация уже не та, но это дело поправимое. В любом случае они предпочли бы жить здесь, а не в любой другой точке Азии. Осмысленных социологических опросов здесь не проводят. Люди доверяют только своим друзьям. Поэтому очень трудно определить, следят ли люди за словами, зная, что из‑за критики у них будут проблемы, или они и вправду всем довольны. Я подозреваю, что в данном случае справедливы оба допущения.
Чем дольше Ли оставался на своем посту, тем больше он убеждался в том, что нашел азиатскую модель прогресса. Считая открытую критику помехой с первых дней своего правления, он поставил СМИ под контроль двух госкомпаний: «Сингапур пресс холдингс» управляет газетами, а «Медиакорп» руководит ТВ и радио. Выборы происходят каждые пять лет, и оппозиционные партии теоретически могут в них участвовать. Однако любой политик или журналист, который сделает спорное заявление о властях предержащих, может быть арестован и обвинен в клевете. Когда такой человек потратит все деньги на судебные издержки и штрафы, его объявят банкротом и могут посадить в тюрьму.
Даже минимальные демократические процедуры были «модифицированы» в интересах партии Ли. Округа, в которых значительная часть избирателей голосует за оппозиционных кандидатов, к следующим выборам обычно перекраивают так, чтобы они относились к уже занятым местам в парламенте. Когда избиратели отдают голоса за «неправильного» кандидата, им различными способами напоминают о том, что они совершили ошибку. Неподалеку от лояльного Тоа–Пайох расположен район Потонг–Пасир, где не работает станция метро (случай необычайный). Станция существует, но ее не открывают по «техническим причинам». Впрочем, настоящая причина жителям известна: район давно голосует за оппозицию в однопартийном по преимуществу Сингапуре, а инакомыслие здесь не поощряется. Бывший член Демократической партии Чжань Шичжун представлял этот округ с 1984 года, победив кандидатов от ПНД на шести выборах подряд. Никакие приманки или угрозы не удержали местных избирателей от того, чтобы подразнить власть имущих. По понятным соображениям местные жители неохотно сообщают о причинах своей поддержки Чжаня, но представляется, что это в основном вопрос давней лояльности. Чем сильнее правительство пытается (то кнутом, то пряником) заставить их изменить свое отношение к Чжаню, тем сильнее они упорствуют. Этот небольшой эпизод сводит на нет все претензии Сингапура на то, чтобы называться демократией. То есть демократии как правило нет, но изредка она есть.
Партия народного действия находится у власти с 1959 года. В настоящее время она занимает 82 из 84 мест в парламенте, несмотря на то, что на последних выборах, прошедших в мае 2006 года, она получила всего 67% голосов[5]. Другими словами, представительная демократия не должна казаться высокообразованному электорату недостижимой. Голосуя за оппозицию, люди выражают свое недовольство. Правда, они сознают, что голосование совершенно ничего не изменит, и их, кажется, это не очень беспокоит. Все ли изображают гражданскую активность ради демократии?
Те, кто фактически представляет оппозицию, знают, что с ними случится. Си Шуньцюаня и Дж. Б. Джеяретнама преследовали годами. Джеяретнам стал первым оппозиционным членом парламента от Рабочей партии и пробыл им два пятилетних срока. Каждый раз его обвиняли во множестве нарушений, от клеветы до нецелевого использования фондов. После своей второй победы в 1997 году Джеяретнаму пришлось и раз участвовать в тяжбах по обвинению в диффамации (это в конце концов довело его до банкротства). В последние годы жизни он, некогда состоятельный, яркий, высокого уровня юрист, стал торговать своими книгами о сингапурской политике на перекрестках или у метро: ни один книжный магазин не взял бы их. Он говорил, что потерял счет искам о клевете. Джеяретнам умер в сентябре 2008 года в возрасте 92 лет. Правительство прислало семье вежливое сухое соболезнование. В блогосфере прозвучало несколько сочувственных оценок его деятельности. Все прочие быстро перешли к следующим пунктам повестки. В мировых СМИ это событие было едва упомянуто. Несмотря на все свои усилия, сингапурская оппозиция была практически полностью проигнорирована западными правительствами. Они предпочитают обвинять китайцев или русских за то, как они обращаются с критиками режима, но в Сингапуре слишком много денег, чтобы беспокоиться о таких вещах.
