— Андрей! — вдруг охнула Элен, и стремглав бросилась к лежащему около развороченной ямы телу. Взглянув в безжизненное лицо, она побледнела, но в обморок падать не стала. Вдвойне неплохо. Умеет владеть собой, а значит способна оказаться очень полезной в этом новом, во многом загадочном мире.
— Кто он? — я тихо подошел сзади, и в попытке утешения положил руку ей на плечо. Девушка вздрогнула, но не отстранилась.
— Мой парень… Был. — проговорила она еле слышным шепотом. — Твари, убила бы еще раз, если бы они уже не подохли.
— Ваш парень? — я задумался. Несомненно, за те годы что я был в могиле, изменения произошли просто невероятные, и, похоже, в довольно-таки положительную сторону. Чтобы крепостной бросился защищать свою хозяйку, и даже пожертвовал жизнью, пытаясь её спасти? В наше время, эти бездельники, скорее всего, задали бы такого стрекача, что легко обогнали бы любого зайца. Да что там ушастые зверьки, за ними и пуля навряд ли угналась бы! Однако горе её теперь вполне понятно. Действительно, нелегко терять по настоящему преданных слуг.
— Не печальтесь, сударыня, — постарался успокоить её я. — Ваш слуга погиб не напрасно! Своей смертью, он снял с меня чары, и тем самым дал мне возможность вам помочь!
— Андрей мне не слуга! — озлобилась красавица. — Он мой парень. Ты что русских слов не понимаешь?
Так. Похоже, я опять чего-то не понял. Если честно, господа, меня эти языковые заморочки уже начали преизрядно раздражать, и посему я решил при первом же удобном случае использовать прием, под названием Поцелуй Истины, о котором как-то вычитал в книгах mаdame Сангрени. Прием довольно рискованный, и потому редко используемый. Суть его в том что, выпивая кого-либо, вампир вместе с кровью вытягивает и знания жертвы. Тут, главное, очень четко ограничить область знаний, которые ты хочешь получить, иначе так и с ума сойти можно! Чаще всего он используется для быстрого изучения языков, но и в моем случае, может очень даже пригодиться. Однако, увы, — пока кандидатов на роль жертвы вблизи не просматривалось. Так что оставалось только сделать вид что я все понимаю, и отойти в сторонку, давая возможность девушке прийти в себя от сильного нервного потрясения, точнее сказать не одного, а нескольких.
Впрочем, успокоилась она довольно быстро. Отвесив прощального пинка трупу насильника и закрыв глаза своему не то другу, не то кому-то еще более близкому, она вновь обернулась ко мне, и требовательно спросила:
— Ты кто?
Та-ак… Кажется мы это уже проходили… Неужели барышня подвинулась умом от выпавших на её долю испытаний? Интересно, где тут ближайший дом милосердия? Вздохнув от разочарования, я начал представляться в третий раз…
— Я Аркадий Бельский, поручик Ахтырского гусар… — но тут она перебила меня совершенно невежливым способом.
— Я все это уже слышала, не глухая! Вот только гусаров давно не существует, между прочим! И я хотела знать не твое имя, а кто ты есть на самом деле?! Я видела, как ты очень резво и качественно убивал этих… — она брезгливо дернула плечом в сторону торчащей неподалеку головы «чухонского богатыря».
Тот, к слову, до сих пор периодически лупал глазами и разевал рот в беззвучном крике — видимо кладбищенский дух развлекался по полной. Интересно, а каким образом дух развлекается, раз «богатырь» разевает пасть столь ритмично и с выражением полного ужаса в глазах. Нет, узнавать не буду, хотя любопытство у меня развито посильнее, чем у кошки. Кстати, надо бы не забыть взять пистолет, из которого в меня стреляли. Чрезвычайно интересная игрушка.
— Ты сказал, что вышел из могилы, когда на ней убили Андрея. Ты зомби?
— Какая бестактность! Обозвать меня, благородного вампира, каким-то вонючим зомби! Зомби, мертвяки ходячие, даже разговаривать толком не могут, а все их стремления направлены на то, чтобы сожрать всех, находящихся поблизости, — я даже задохнулся от возмущения, высказывая ей это, и даже не поленился сбегать за все еще грызущей мертвое тело оживленной мною головой, чтобы продемонстрировать ей настоящего зомби.
— Значит ты вампир? — Вопреки всем моим ожиданиям, девушка и не подумала испугаться, но наоборот, вся так и загорелась энтузиазмом.
Хм, а ведь идеи лорда Байрона явно не забылись, раз слово вампир не вызывает отрицательных эмоций и желания побрызгать на меня святой водой. Тьфу ты, будь оно все неладно! Мысль о святой воде вызвала в голове образ отца Савелия с осиновым колом в руках. Брррр! Нет, надо срочно перевести мысли на что-нибудь более приятное. Благо и далеко ходить не надо — вот оно, приятнейшее зрелище рядом в образе прелестной дамы в весьма открытых одеяниях.
— А ты не мог бы оживить Андрюшу? — внезапно попросила она меня, кокетливо наклоняя голову. Знаете, господа, а в этом её черном белье и черной помаде на губах действительно что-то есть! Но вот её просьба.
— Я не бог. Я всего лишь вампир. — Терпеливо объяснил ей я. — Нет, я не могу оживить твоего Андрюшу, разве что зазомбировать. Но оно тебе надо?
Я решил, что раз эта барышня так упорно мне тыкает, то имеет смысл и мне перейти на её стиль общения.
— Кстати, — после недолгих и малопродолжительных размышлений было принято решение перестать изображать из себя скромного (по меркам гусаров) корнета, и сам начал расспрашивать. — Почему ты сказала, что гусар не существует? — признаться, этот вопрос крайне меня взволновал.
— Потому что их не существует. Упразднили, — ответила Элен, не слишком расстроившись отказу относительно оживления.
— Как упразднили?!!! — забывшись, я даже повысил голос. — Когда?!!! Какая…
Увы. Должен повиниться. В захлестнувшем меня праведном негодовании я совершенно забыл об элементарнейших правилах поведения, и выразил свое искреннее и нелицеприятное мнение о той не слишком хорошей личности, что осмелилась упразднить красу и гордость кавалерии не слишком смущая себя в выражениях, по-гусарски, припомнив в том числе и как-то выданный Ржевским знаменитый восьмиэтажный «Ахтырский загиб».
Слегка отведя душу и огорчившись, что все достойные смерти уже вкусили от моих щедрот, я немного пожалел, что поток столь высокопробной ругани был услышан прекрасной дамой, однако… Взглянув на нее, стало ясно, что она не только не смущена, но и внимает нецензурной брани со знанием предмета, да еще и с искренним восхищением. Примерно так смотрел на меня юный корнет Оболенский, когда я не на шутку разошелся, бия жуликоватого трактирщика головой о стол, при каждом ударе призывая на его душу очередную порцию проклятий. А нечего было вино водой разбавлять…
— Богато выражаешься, Аркадий, — хлопнула она несколько раз в ладоши словно оценивая выступление оперного певца. — Даже завидно немного… А гусар давно упразднили. Лет сто назад… Или больше. Не помню, у меня с датами всегда плохо было.
— Какой сейчас год? — в груди у меня захолодело. — И куда смотрел император?
— Сейчас? Двадцать первый век на дворе. Что-то разоспался ты в могиле, сколько интересного проспал, жуть просто. А император давно никуда не смотрит. Последнего «упразднили» в тысяча девятьсот семнадцатом. А потом упразднили и тех, кто упразднил императора, но уже в девяносто первом.
