— Нет, любуюсь звездами, мистер Грэхем, — ответила она, неохотно обернувшись.
— На звезды лучше смотреть вдвоем. Помните, у Аполлинера: «Луна с безумных губ всю ночь роняет мед… и звезды роем пчел слетаются на это…»
— О! Да вы романтик, а не банкир. — Лорен скривила губы, прервав помпезные высказывания.
Грэхем хмыкнул:
— Каюсь. Захотелось произвести на вас должное впечатление.
— Считайте, что вам это удалось, — сказала Лорен, внимательно взглянув на Грега.
Его расслабленная поза не обманула ее. Он слишком энергичен, чтобы стоять здесь и попусту разглагольствовать. Лорен решила перехватить инициативу, в конце концов, нападать всегда легче, чем обороняться.
— Мистер Грэхем, давайте поговорим откровенно, — начала она, опершись о высокие решетчатые перила. — Один Бог ведает, что руководит вашими поступками: может быть — тщеславие, может быть — скука, может быть — что-то еще. Это не имеет значения. Важно другое: моя дочь не для вас. Она не из тех, с кем легко заводят романы, действуя по принципу «пришла, ушла — и бог с ней». Лиза ранима, романтична, доверчива, несмотря на то, что она вращается в рекламном бизнесе, где царят свободные нравы. И я прошу вас, пока не поздно, прекратить с ней встречи.
Грег передернул плечами:
— Боюсь, что это невозможно. По крайней мере в ближайшее время. Не забывайте, мисс Холл, я вложил в вашу дочь деньги, подписав контракт с косметической фирмой.
— И теперь надеетесь получить дивиденды? — сорвалось с ее губ.
— Какой бы я был финансист, если бы заранее не просчитал выгоды от этой сделки? — невозмутимо парировал он.
— Так это всего лишь деловое партнерство? — продолжала настаивать Лорен.
— Этого я не говорил. — Грег легко ушел от прямого ответа. — Лизетта — привлекательная юная женщина. Она неглупа, талантлива, чувственна, и с моей стороны было бы глупо не замечать этого. Я, разумеется, понимаю ваше беспокойство, мисс Холл, но, видите ли, я пока еще ничего для себя не решил.
— И когда же вы определитесь в своих решениях?
— Это будет зависеть от многих обстоятельств, — загадочно произнес Грэхем. — Хотите завтра вечером взглянуть на мои картины?
Лорен удивленно приподняла брови, настолько неожиданно и некстати прозвучало это предложение. Грег усмехнулся, заметив ее недоумение:
— Вы же любите итальянскую живопись, а в моей коллекции, помимо всеми признанного Тициана, есть обожаемые вами Доменико Фетти и Джузеппе Мария Креспи. Странно, но наши вкусы здесь схожи. Мне тоже больше нравится итальянская живопись восемнадцатого века, чем шестнадцатого. Ну, соглашайтесь, не ломайтесь, — по-приятельски обратился он, как будто они знали друг друга тысячу лет. — Скажем, завтра, часов в восемь. Я могу заехать за вами или прислать машину. Это уж как вы сами пожелаете.
«А все остальное, значит, как пожелает он», — с сарказмом подумала Лорен. Но, честно говоря, ей и самой хотелось взглянуть на великолепные полотна, недоступные для всеобщего обозрения, и единственное, что удерживало ее, был инстинкт самосохранения. Ей все больше не нравилось, как Грэхем, с небрежной грацией опершись о дверной косяк, ощупывает ее глазами, не переставая заманивать словами. И потом, откуда он так хорошо осведомлен о ее пристрастиях и вкусах?.. Неужели выведал у Лиз?.. Зачем? Впрочем, последнее не имело значения. В любом случае она бы не приняла этого приглашения. Чем реже они будут встречаться, тем лучше.
— Такое впечатление, что вы решаете глобальную проблему, — усмехнулся Грэхем.
Это подстегнуло Лорен.
— Я бы с удовольствием взглянула на вашу коллекцию, но завтра я занята — ужинаю с моим близким другом, — правдиво соврала она.
Грег запрокинул голову и рассмеялся:
— Нет, вы неисправимы.
— Что такое? — досадливо бросила Лорен.
Их глаза встретились, и снова у Лорен возникло это странное ощущение, словно он ею овладевает.
— В настоящий момент у вас нет никакого близкого друга, мисс Холл, и у вашей дочери тоже, — категорично заметил Грег, выдерживая ее взгляд. — Под близкими друзьями я, естественно, подразумеваю любовников. Фотографа в расчет не берем, невинные танцы и безобидные снимки во время круиза не привели к большему, насколько мне известно.
— Известно? — нахмурилась она. — Вам каким-то образом удалось следить за мной даже на теплоходе? Но зачем?
— А зачем вообще мужчины на этом свете совершают ради женщин маленькие безумства и большие преступления, как вы думаете?
— Я вообще не хочу размышлять об этом, — отрезала Лорен. — Мне надоели ваши завуалированные угрозы и двусмысленные намеки. И единственное, чего я хочу, мистер Грэхем, — это чтобы вы раз и навсегда исчезли из моей жизни и из жизни Лиз!
— Ну, то, что мы хотим, и то, что получаем, — далеко не одно и то же. Уж вам-то это отлично известно, мисс Холл, — заметил Грэхем.
— Мне больше нечего вам сказать! — Лорен отвернулась и тем самым совершила роковую ошибку.
Ей нужно было догадаться, что Грег не из тех, к кому можно безнаказанно поворачиваться спиной. К тому, что произошло в следующую секунду, Лорен оказалась совсем не готова. Прежде чем она успела хоть что-то сообразить, он в два шага преодолел расстояние между ними и, обхватив ее за талию, крепко прижал к себе. Возмутившись, Лорен попыталась развернуться, но он прижался к ней, лишая ее возможности двигаться. Сейчас их кто-нибудь увидит, и скандала не избежать! Эта мысль быстро привела ее в чувство.
— Вы, кажется, настроены на месть, мистер Грэхем? — язвительно поинтересовалась Лорен, прекращая бесполезную борьбу.
— Бог с вами. Просто я не люблю, когда мне бросают вызов. А вы, леди, сплошной вызов. С головы до ног, — проговорил он, тяжело дыша ей в затылок. Его рука провела по ее бедру, прокралась в вырез платья и нежно заскользила по коже. — Скажите, вам так же хотелось этого, как и мне? Вы думали об этом час назад? Ну признайтесь, Лорен. Женщин украшают маленькие слабости.
Лорен приказала себе расслабиться, если уж ничего другого не остается. Ее трудно было смутить подобными атаками на чувственность. Она была актрисой и манеру поведения с похотливыми самцами усвоила много лет назад. Пусть банкир потешит свое уязвленное самолюбие, от нее не убудет. А дочь, быть может, она сбережет.
Рука Грега, сделав свой выбор, стала медленно подниматься вверх, сминая податливый шифон. Тело Лорен начало жить самостоятельной жизнью, не сумев воспротивиться инстинкту…
Грег ждал этой минуты долгие две недели. Вот она, рядом с ним, томно прижимается к нему, и он уже на пути к успеху. Что ж, она заставила его приложить немало усилий ради этого мига, и он надеялся, что издержки окупятся. Нет, в данном случае Грег был уверен, что все от начала до конца в этом романе будет замечательным. Впрочем, сейчас его волновало начало. В полной тишине, прерываемой только их дыханием, он добрался до груди Лорен, и приятная тяжесть заполнила его ладонь. Грег сжал теплое полушарие. Оно ответило упругим сопротивлением.
