Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Эли провел кончиками пальцев по книжным корешкам.
– Попробуй посмотреть на это вот как. В комиксах герой появляется двумя способами. За счет наследственности и за счет жизненных условий. Есть Супермен, который таким родился, и Человек-паук, которого таким сделали. Мысль понятна?
– Да.
– Если провести даже самый поверхностный поиск ЭО в Интернете, – он указал на распечатки, – то обнаружишь точно такую же классификацию. Некоторые утверждают, что ЭО уже рождаются необыкновенными, другие предлагают все что угодно, начиная с радиоактивной грязи и ядовитых насекомых и заканчивая простой случайностью. Предположим, мы отыщем ЭО. Тогда у нас есть доказательство того, что они действительно существуют, и встанет вопрос о том – как. Они рождаются? Или создаются?
Виктор наблюдал за тем, как при разговоре об ЭО глаза у Эли начинают блестеть, а голос – меняться, становясь более низким и напряженным, и мимические мышцы нервно подергиваются в попытке скрыть возбуждение. Страстность просачивалась сквозь уголки его рта, глаза лучились увлеченностью, энергия чувствовалась в подбородке и движениях челюсти. Виктор смотрел на друга, завороженный его преображением. Он сам был способен изобразить практически любую эмоцию и выдать ее за свою собственную, однако имитация имела свои ограничения: он понимал, что никогда не смог бы сравняться с этим… пылом. И даже пытаться не стал. Вместо этого он сохранял спокойствие и слушал, глядя на Эли внимательно и уважительно, чтобы тот не смутился, не отступил.
Виктору меньше всего хотелось, чтобы Эли сейчас пошел на попятную. Потребовалось почти два года отношений дружеских и доверительных, чтобы пробиться сквозь эту обаятельную конфетную оболочку и найти то, что, как и думал Виктор, под ней пряталось. Элиот Кардейл, наклоняющийся над журнальным столиком с грудой нечетких скриншотов сайтов из числа тех, которые взрослые люди модерируют из подвала в родительском доме, казалось, обрел Бога. И, что еще лучше, он словно обрел Бога и хотел бы сохранить это в тайне – но не смог. Это пробивалось сквозь его кожу ярким сиянием.
– Значит, так, – медленно проговорил Виктор, – предположим, что ЭО существуют. Ты собрался выяснить – как.
Эли одарил его улыбкой, которой позавидовал бы любой глава религиозного культа.
– Вот именно.
V
Прошлой ночью
Кладбище Мирита
Бух.
Бух.
Бух.
– А сколько ты отсидел? – спросила Сидни, стараясь заполнить тишину. Удары лопат и рассеянное мурлыканье Виктора действовали ей на нервы.
– Слишком много, – ответил Виктор.
Бух.
Бух.
Пальцы, сжимавшие черенок лопаты, тупо ныли.
– И там ты познакомился с Митчем?
Массивный Митч – Митчелл Тернер – дожидался их в номере гостиницы. Не потому, что он не любит кладбища, как решительно заявил им. Нет, просто кто-то же должен был остаться с Долом. И потом, дел у него много. Очень много. И к трупам это не имеет никакого отношения.
Сидни улыбнулась, вспоминая, как он искал отговорки. Она почувствовала себя чуть лучше при мысли о том, что Митч – здоровенный, как микроавтобус, и, наверное, способный этот микроавтобус поднять – опасается смерти.
– Мы были сокамерниками, – пояснил Виктор. – В тюрьме масса очень плохих людей, Сид, и очень немного приличных. Митч из числа приличных.
Бух.
Бух.
– А ты из числа плохих? – уточнила Сидни.
Ее прозрачные голубые глаза смотрели прямо на него не моргая. Она не думала, что этот ответ будет что-то означать, но ей казалось, что знать его следует.
– Некоторые сказали бы, что да, – признал Виктор.
Бух.
Она не отводила взгляда:
– А по-моему, ты не плохой, Виктор.
Виктор продолжал копать.
– Зависит от точки зрения, Сид.
Бух.
– Насчет тюрьмы. Тебя… тебя выпустили? – тихо спросила она.
Бух.
Виктор оставил лопату торчать в земле и посмотрел на нее. А потом улыбнулся (она уже заметила, что он часто улыбается, прежде чем солгать) и ответил:
– Конечно.
VI
Неделю назад
Тюрьма «Райтон»
Тюремное заключение не играло особой роли по сравнению с тем, что оно Виктору дало. А именно – время.
Пять лет одиночки дали ему время подумать.
Четыре года тюрьмы общего режима (спасибо сокращению бюджета и отсутствию данных о том, что Вейл чем-то отличается от нормы) предоставили ему время, чтобы практиковаться. И четыреста шестьдесят троих заключенных, на которых можно было практиковаться.
А последние семь месяцев дали ему время запланировать этот момент.
– Ты знаешь, – спросил Виктор, просматривая учебник по анатомии из тюремной библиотеки (сам он считал ужасной глупостью снабжать заключенных подробной информацией о том, где располагаются жизненно важные органы, но чего вы хотите?), – что если отнять у человека страх перед болью, то исчезает и страх смерти? Он становится в собственных глазах бессмертным. Что, конечно, не так, но как там говорится? «Мы все бессмертны, пока нам не доказали обратное».
– Что-то вроде того, – ответил Митч, который был несколько занят.
Митч был сокамерником Виктора в Федеральной тюрьме «Райтон». Виктору Митч был симпатичен – отчасти потому, что Митчу было совершенно наплевать на тюремную политику, а отчасти потому, что он был умным. Люди этого не замечали из-за его габаритов, а вот Виктор распознал в нем талант, которому нашел применение. Например, в данный момент Митч пытался закоротить камеру наблюдения с помощью обертки от жвачки, сигареты и кусочка проволоки, который Виктор припрятал для этого тремя днями раньше.
– Есть! – объявил Митч спустя несколько секунд, которые Виктор потратил на пролистывание главы о нервной системе.
Он отложил учебник и размял пальцы, наблюдая за идущим по коридору надзирателем.
– Пошли? – спросил он, ощущая, как гудит воздух.
Митч обвел взглядом камеру и кивнул:
– Только после тебя.
VII
Два дня назад
На дороге
Дождь обрушивался на машину волнами. Его было столько, что дворники совершенно с ним не справлялись: только гоняли воду по стеклам. Тем не менее ни Митч, ни Виктор не жаловались. В конце концов, машина была краденая. И, несомненно, украли они ее удачно: ездят в ней уже почти неделю без происшествий, угнав со стоянки в нескольких милях от тюрьмы.
Машина миновала знак с надписью «Мирит – 23 мили».
Митч сидел за рулем, а Виктор смотрел сквозь дождь на пролетающий мимо мир. После десятилетнего пребывания в камере все казалось быстрым. Все казалось свободным. Первые несколько дней они катались без всякой цели: потребность в движении перевешивала потребность в месте назначения. Виктор не знал, куда они едут. Он еще не решил, откуда начать свои поиски. Десяти лет было достаточно, чтобы до мельчайших деталей обдумать план побега. Уже через час у него была новая одежда, через день – деньги. Но даже через неделю он еще не определил места, откуда можно было бы начать поиски Эли.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
