Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Мы говорили с Михаилом Сергеевичем о том, что какое-то количество народа перестало к нему приходить последние пять лет на дни рождения. Он приглашает – они не приходят. В результате пустые столы. Я так понял, что он безжалостно почеркал всех, кто не приходит. Черкал и говорил: не больше 150! Кстати, из «великих», я имею в виду – из правительства, там было приглашено всего четыре человека – президент Путин, премьер Медведев, пресс-секретари Песков и Тимакова. Он больше никого не пригласил – ни вице-премьеров, ни глав администраций. Из людей, занимавших должности, был еще только Никита Белых, ныне получивший большой срок, а тогда губернатор Кировской области. Приехали только Белых и пресс-секретарь Медведева Наталья Тимакова. Дима Песков не смог, он обещал, но было какое-то мероприятие у президента. А Владимир Владимирович прислал утром телеграмму. И Дмитрий Анатольевич тоже прислал телеграмму. Зарубежные деятели тоже отметились – послы принесли телеграммы, поздравления, зачитывали их. Посол США поздравлял по протоколу от имени Обамы и американского народа. Хотя он имеет право это делать и так, без всяких бумаг. Немецкий посол прочитал поздравление от Меркель, от президента Гаука и от бывшего главы МИД ФРГ Ганса-Дитриха Геншера. Израильский посол – от премьер-министра Нетаньяху, который прислал телеграмму. Французский посол – от имени французского народа. С этим поздравлением была смешная история. Кобаладзе начал пытаться переводить, но французского-то он не знает. И вот французский посол говорит, а Юра «переводит» – импровизирует, улавливая отдельные слова. В итоге пришлось срочно вызывать Бунтмана.
На столе была водка, белое и красное вино, краснодарские, по-моему. В винах я не большой специалист. Но меню определял лично президент Советского Союза. Причем в нем не было никакой икры, царской ухи и т. д. Из-за этого, кстати, очень расстроились в ресторане, потому что хотели угодить Михаилу Сергеевичу. Но он сказал: только простая еда – винегреты, салаты. Еще, безусловно, была селедочка под водку!
Владельцы ресторана накрыли праздничный стол бесплатно. Для нас это с Димой Муратовым было большим удивлением. Мы шли туда и вздыхали – это ведь гостиница «Украина», знаменитый ресторан «Фарси». Место удачное, хорошее, престижное, вкусное и недешевое. Когда мы начали вести переговоры с владельцами, менеджерами ресторана, Муратов спросил: «Во что нам это обойдется?» Те в ответ: «Вы что, с ума сошли?! Это же Горбачев! Для нас это честь. Мы без Михаила Сергеевича, наверное, сейчас бы сидели и торговали джинсами».
Правильно сказал Сергей Бунтман, мой первый зам: «Михаил Сергеевич, вы поломали мне жизнь, вы поломали жизнь нам всем!» Действительно, сидели бы мы сейчас тихо. Сережа – во французской редакции Иновещания, я – школьным учителем ставил свои пятерки и двойки в журналы. Жили бы себе вот так тихо и незаметненько. Но Горбачев всем нам поломал жизнь! Вообще все, кто сделали свою карьеру в Российской Федерации, включая Владимира Владимировича Путина, Михаилу Сергеевичу Горбачеву должны. Не все это, правда, понимают, но, возможно, со временем поймут.
Я, честно говоря, не считал, но за вечер было порядка семнадцати тостов. Первый тост был за него – он выпил рюмку до дна. Второй тост был за Россию, по-моему. Потом шли просто какие-то тосты. И Горбачев пригублял. А потом Юра Кобаладзе где-то в середине застолья поднял тост за Раису Максимовну. Тут все встали. Это уже прошло часа полтора. На экран мы вывели их совместные фотографии. И вот это была третья рюмка, которую он выпил до дна. Мы начали в семь. Правда, президент шел до своего столика минут двадцать пять, его все останавливали и поздравляли. И потом в 21.30 вынесли 15-килограммовый торт с цифрой 85. В 22 часа он ушел. Мы с моим соорганизатором Муратовым еще там оставались, люди постепенно расходились, а мы еще сидели и ушли из ресторана где-то около полуночи. Считай, последний гость. На следующее утро меня Михаил Сергеевич разбудил телефонным звонком со словами: «Ты еще спишь?» Я говорю: «Все у меня кругом тут спят». – «Какие-то они слабые. Приезжай, будем опохмеляться»…
На том памятном вечере был смешной эпизод, когда кто-то из гостей, увидев, как мы с Муратовым бегаем, сказал: «Ну что, вы Путину тоже так будете день рождения организовывать?» «Да, конечно, – ответили мы не моргнув глазом, – если президент нас попросит, для нас это тоже будет задачка. Только когда он будет в отставке». Да мы и не только для Путина – для Медведева и еще для следующих десяти президентов можем. Мы с Муратовым долго собираемся в этом практиковаться… Мы поняли, что умеем хорошо это делать. Это был для нас очень полезный опыт. Вообще, вопрос, кому накрывать стол, а кому – не накрывать, – это вопрос отношений. Сегодня нам кажется, что будем накрывать и поздравлять, завтра покажется, что не будем. Но я бы накрывал стол и сидел бы в застолье, если говорить о президентах, и с Горбачевым, и с Медведевым, и с Путиным.
Октябрь 1993 года
Кто-то правильно сказал, что сейчас защищать президента Ельцина и его деятельность политически немодно. Я согласен с этой точкой зрения, только я не следую за модой, а следую за тем, что представляется правильным лично мне. Мне это делать легко и приятно, потому что, наверное, я был первым человеком в стране, который публично объявил о том, что Ельцин совершил конституционный переворот. Если Хасбулатов объявил об этом в 21:00, то я об этом сказал в 20:15. Я был тогда политическим обозревателем «Эха Москвы» и даже еще не директором службы информации. Очень хорошо помню, как 21 сентября мне позвонил ныне покойный Андрей Черкизов, который находился в студии, и вывел меня в эфир. В 20:00 Ельцин объявил об указе 1400, а через 15 минут я был в эфире. Я сказал, что президент совершил конституционный переворот этим указом. Что после этого началось и понеслось! Хотя, конечно, началось все гораздо раньше.
На всероссийском референдуме 25 апреля 1993 года за досрочные выборы президента проголосовало 49,5 %, а за досрочные выборы парламента – более 67 % голосовавших. Потом, когда еще Конституционный суд не успел высказаться по поводу импичмента президента (9 голосами против четырех КС признает указ Ельцина неконституционным и заявит, что есть признаки для его импичмента), а в 22:00 21 сентября Руцкой уже возложил на себя обязанности президента России. Оцените ситуацию. Хотя на самом деле и процедура импичмента тоже не была проведена по кворуму – депутаты, которые не пришли, были исключены из списка, и, таким образом, был изменен кворум. Я очень хорошо помню, как в Белом доме я сказал Хасбулатову: «Руслан Имранович, мы знаем только одно изменение кворума, которое в двадцатом веке было проведено таким же самым образом. Знаете, какое? Это гитлеровский Рейхстаг». Когда после поджога Рейхстага коммунисты и социалисты были арестованы, они были исключены из списков депутатов, их как бы не было. Количество депутатов в немецком парламенте сократилось списочно, и тогда были приняты законы, которые реформировали Веймарскую республику в русле нацистской идеологии.
Это мое замечание тогда очень не понравилось Хасбулатову, его охране тоже, но тем не менее они сделали именно это. Если вести разговор в рамках юридической честности, то надо сказать и то, что был президентский конституционный переворот, и то, что вслед за этим Верховный совет много раз нарушал Конституцию. Поэтому, мне кажется, нужно переходить от юридической оценки к политической оценке. А политическая правда, безусловно, была на стороне президента Ельцина, так же как она была на стороне де Голля или Наполеона Бонапарта, который 18 брюмера 1799 года совершил государственный переворот и вновь вывел затюканную Францию, наполовину оккупированную, растащенную и проданную, в Великие европейские державы. 18 брюмера – это, конечно, грязное пятно в биографии Наполеона, но и славные победы, и буржуазные реформы, и наполеоновский кодекс, которым вся Европа в судебной практике пользуется до сих пор, – это тоже 18 брюмера…
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
