Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Джейн ободряюще обняла Милли за талию.
— Они все, затаив дыхание, только и ждут выхода великой Милли Ли Кер.
— Не надо, — смущенно выдохнула Милли в ответ на комплимент, — они пришли посмотреть пьесу Шекспира.
Джейн неженственно порскнула ей в ухо:
— Поверь, «Отелло» никогда не сделает в Ковент-Гарден полного сбора. Они здесь ради Дездемоны.
— Или ради Ринда в роли Отелло.
И Милли указала на могучего кофейнокожего актера, чей мощный бас заставлял трепетать всех леди в зале независимо от их воли и рассудка. Золотые огни играли на его высоких скулах и высвечивали сияющую белозубость улыбки. Он был экзотичен, сексуален и властен, как истинный венецианский мавр, и ее тело на сцене рядом с ним реагировало на озорные искорки в его темных глазах.
— Мы все умираем от любопытства, правду ли говорят, что у него как у жеребца?
Милли прикрыла усмешку ладонью и отступила от занавеса, чтобы ее жест не заметила публика.
— Мне-то почем знать! — театральным шепотом возмутилась она, игривыми шлепками отгоняя Джейн.
— Не скромничай, — хихикнула Джейн. — Все знают, что у вас роман. Потому и не принимаешь авансы лорда Филиппа Истона.
— Попридержи язычок, — пожурила ее Милли. — Авансы лорда Истона я не принимаю по тысяче абсолютно личных причин. А у Ринда очаровательная жена — Минг.
Джейн сморщила нос.
— Ну, жена еще никому ни с кем переспать не мешала. Да и слыхала к тому же, у них с очаровательной Минг нестыковка — ну ты понимаешь, — там, — и Джейн стремительным жестом указала себе между ног. — Поперек типа.
— Злобные сплетни, — возразила Милли. — Вранье, Джейн.
— Откуда тебе знать? Видела что ли?
— Нет, но они же люди. А мы все скроены по одному образцу. И с тобой я это обсуждать не собираюсь.
Милли вновь бочком подошла к краю кулисы, давая дорогу входившим и выходившим со сцены актерам, изображавшим венецианцев.
— И для кого ты играешь сегодня? — спросила Джейн, положив Милли руку на плечо и глядя на тени в зале Ковент-Гарден.
Она имела в виду привычку Милли выбирать в публике кого-то одного и доносить свою игру, обращаясь к этому человеку. Конечно, выступала она перед всей публикой, но осознание ею связи с этим избранным зрителем неким образом помогало ей рельефнее выразить свои эмоции, чувства и страсти. И даже забывшись, ей стоило лишь найти свой маяк, и он мгновенно возвращал ее назад. Большую часть своего успеха она приписывала именно этому обычаю и перед началом каждого выступления неизменно выбирала себе этот ритуальный единственный объект воздействия.
— Видишь того мужчину, что сидит один во второй ложе второго яруса? — Она указала на одинокую фигуру.
— Боже, да просто гигантская тень, — удивилась Джейн. — В публике такого трудно не заметить.
— Точно, и еще я разглядела со сцены, пока в зале свет, какой невероятной синевы у него глаза.
— Вполне может составить Ринду конкуренцию? — Джейн ткнула ее в ребра острым локтем.
Милли поморщилась.
— Конечно, нет, мы ведь только что выяснили, что у меня с Риндом ничего нет.
Джейн пригладила прическу и озорно подмигнула Милли.
— Конечно, нет. Да любой, кто видел вас на сцене, не усомнится, что ты кувыркаешься с ним в постели, счастливица.
И вышла на сцену для своей реплики, лишив Милли реплики ответной.
— Это называется актерством, — пробормотала Милли. Разумеется, Ринд потрясающе красив и всегда приветлив, но самовлюблен и напыщен. Никому невдомек, что Милли предпочитала джентльменов тихих. Не блещущих умом, но добрых. Снисходительных. Терпеливых. Великодушных.
Безопасных.
Она снова подумала о тени своего мужчины. Он снял шляпу, но все равно возвышался надо всеми. Сидел так невероятно недвижимо. Однако от мысли, что эти бледные и холодные, как зимнее небо, глаза смотрят на нее, на шее у нее поднялись волоски. А внутри, наполняя восхитительной истомой, шевельнулось что-то сладко-порочное.
Ничего о нем не зная, Милли почувствовала, что он отнюдь не скромен и не безопасен. Что-то в его спокойной неподвижности ее смущало. Она невольно отступила под защиту бархатных кулис и собственных теней, подумав о своих синих атласных простынях и о том, как в самую темную ночь на их фоне хрустальными звездами будут сиять его глаза.
Резко выдохнув, она пришла в себя и уняла тайную дрожь внизу живота. Лучше даже и не мечтать. Всех, кроме одного, она пускала в свою жизнь не ближе чем на расстояние вытянутой руки. Муж или даже любовник абсолютно исключались.
Просто тайны ее слишком опасны.
Глава вторая
«Разведка». Так говорил себе Арджент. Потому сегодня в полночь он и торчит в этом насквозь пропитанном парами джина клубе. «Сапфировый зал» был всего лишь пестрым лабиринтом расходящихся от главного бального зала потаенных коморок и укромных будуаров, щедро уставленных предлагавшими уединение кушетками и диванами.
Какофония взвивавшихся к хрустальным люстрам выкриков веселящихся практически заглушала камерный оркестр. Сверкало все. В новом электрическом освещении «Сапфирового зала» блистали и переливались, словно кометы, цвета драгоценных камней модных платьев вальсирующих демимонденок, причудливые дамские прически, бокалы шампанского.
Кристофер чуть не вздрогнул, когда барабанную перепонку резанул визгливый женский вскрик. Никогда не понимал, зачем люди так истово предаются развлечениям, прикидываясь веселыми. Словно бы веря, что, смеясь достаточно громко, обретут счастье там, где его нет. Как будто потоками шампанского и смеха им удастся заглушить звук своего пустого существования, и их бесполезная жизнь перестанет казаться такой бессмысленной.
«Какие дураки».
В такие моменты Кристофер начинал особенно ценить свой необычный рост, с высоты которого мог смотреть поверх голов толпы и выискивать в этом стаде свою добычу. А найти здесь ее труда не составит. Волосы Милли Ли Кер были необыкновенного оттенка эбенового дерева. А глаза ее, хотя и почти черные, светились такой жизнью, что напоминали ему ограненное вулканическое стекло — обсидиан.
Эти глаза. Он наблюдал, как жизнь уходила из них, когда Отелло душил ее своими громадными черными ручищами. Сидя над ними в одиночестве на верхотуре своей ложи, Арджент, затаив дыхание, следил, как тускнел и угасал этот свет, пленяя весь Лондон, разразившийся бурными, громовыми аплодисментами.
И он подавался ей навстречу, вцепляясь в парапет ложи. Желая, чтобы она очнулась, он и вправду задавался вопросом: не стал ли только что свидетелем приведения другим прямо на глазах сотен зрителей в исполнение ее смертного приговора, того, исполнителем которого должен был стать он.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
