Он помог девушке собрать рассыпавшийся камыш и сложил его в корзинку. Граф заметил, что она с любопытством наблюдает за его действиями.
— Вы приезжий? — спросила она.
- Да.
— В такой маленькой деревушке новые лица сразу бросаются в глаза. Если вы ищете постоялый двор, у нас есть...
— Нет, спасибо, — прервал он девушку, рассмеявшись. — Нам не нужен постоялый двор. Мы будем жить в замке.
— Мы? — Девушка огляделась по сторонам, и взгляд ее вспыхнул, когда она заметила Вина, который во всем своем великолепии прогуливался в отдалении. Она даже открыла рот от удивления.
— Вы имеете в виду... что лорд Дейнсбери наконец вернулся в замок?
—Да, это так.
— Но это же великолепно! Это так много значит для деревни — для всей округи! Так жаль, что он никогда не думал о нас! Как вы полагаете, он надолго приехал?
- Ну, я...
— Это значит, что у многих здесь появится работа, поскольку он наверняка будет нанимать людей. Ой, это такая замечательная новость!
—А замок давно пустует? — осторожно полюбопытствовал граф.
— Ой, сто лет! Но он не совсем пустой. Там живет Брукс с женой. Брукс раньше был дворецким, но теперь он скорее смотритель. Думаю, имение сейчас в ужасающем состоянии. Лорду Дейнсбери должно быть стыдно за свое поведение. — Она бросила сердитый взгляд на Вина.
Тот молча рассматривал замок сквозь лорнет. Майкл всегда недолюбливал это щегольское украшение, но не мог не признать, что владелец лорнета всегда выглядел весьма внушительно.
— Посмотрите на него, — произнесла девушка, заметив, как лорнет блеснул на солнце. — Держу пари, что эта штука, сквозь которую он смотрит, из чистого золота.
—Да, — подтвердил Майкл, но в его глазах плясали чертики.
— Ну так это же все объясняет, правда?
— Что объясняет?
— Что этот человек тратит деньги лишь на украшение своей персоны и не думает о возложенной на него ответственности. И замок, и вся округа очень нуждаются в денежных вложениях. А он на что деньги тратит? На золотой лорнет!
Майкл понимал, что следовало сразу указать этой прелестной девушке на ее ошибку, но из озорства решил еще немного продлить этот невинный обман.
— Не нужно так строго корить его, — примирительно сказал он с невозмутимым видом. — Граф ведь не знал, что получит титул. Он всегда думал, что его дядя женится и произведет на свет наследника. Но дядя внезапно умер.
— Как давно это произошло?
— Три года назад, — ответил граф.
— И за эти три года он не удосужился посетить дом своих предков? На мой взгляд, это возмутительно.
— Может, вы и правы, — покорно согласился Майкл. — Я не думаю, что он когда-нибудь смотрел на эту проблему с такой точки зрения.
Граф вдруг подумал, что у девушки слишком грамотная для служанки речь. Она казалась настоящей леди. Но леди так не одеваются и уж тем более не режут камыш у реки. Майкл решил, что она, должно быть, дочь одного из его арендаторов. Принадлежащие ему земли простирались далеко от замка.
— Вы этим обычно и занимаетесь?
— Собираю камыш? Нет, обычно я работаю в саду.
—А как вас зовут? — улыбаясь, спросил он. — Нет-нет, не говорите. Позвольте, я сам угадаю. Роза или Лилия? Или Лайлек[1]? Айерис[2]? А может, Гиацинт? Мне кажется, вас должны были назвать в честь какого-нибудь прекрасного цветка.
Беттина искоса посмотрела на него.
— В самом деле? Тогда будьте осторожны — вдруг меня зовут жалящей крапивой.
— Не верю. У такой хорошенькой девушки не может быть яда.
— Вы всегда разговариваете с незнакомыми девушками в таком тоне?
— Только если они так невероятно красивы. Если вас назвали не в честь цветка, тогда должно быть другое, не менее очаровательное имя — Фейс, Хоуп, Черити[3].
Девушка рассмеялась, но тут же осеклась, забавно коснувшись губ ладошкой.
— Простите, — сказала она, — но вы говорите такие глупости!
—Я стараюсь угодить, — возразил он.
— Кому? Может, и есть дамы, которые находят приятной для слуха такую унизительную чепуху, но я не вхожу в их число.
— Не понимаю, что вы подразумеваете под «унизительной чепухой».
— Прекрасно понимаете. Вы приехали из Лондона, полны сознанием собственной важности. Увидели девушку, собирающую камыш, и подумали: «Ха!»
— Я никогда не говорил «Ха!»! — попытался защититься Майкл.
— Вы подумали: «Ха! Неотесанная деревенская барышня, глупое создание, которое ничего не понимает. Ей польстит уже то, что я заговорю с ней. Несколько идиотских замечаний о розах и лилиях, и она растает». Ну что, сэр, очень похоже, что я таю?
— Совсем не похоже, — ответил Майкл, пытаясь справиться с растерянностью. Его будто атаковал рой пчел — так ему показалось.
В то же время она была обворожительна в вихре своего возмущения. Чем больше она нападала на него, тем очаровательнее казалась. Его мысли перепутались, душу охватили неведомые доселе эмоции. Девушка все больше распалялась, щеки ее зарделись — и граф подумал, что он никогда не встречал более прелестного существа.
Майкл не мог больше сдерживаться — да если честно, не очень-то и старался.
Неотрывно глядя на ее восхитительное личико, он притянул ее к себе и крепко поцеловал в пунцовые губы.
Сначала она стояла не шелохнувшись. Граф чувствовал, как она напряглась от неожиданности, и ждал, что она расслабится, разделив с ним наслаждение поцелуем. Он ни на секунду не сомневался, что, несмотря на видимое возмущение, этот поцелуй ей приятен. Ведь он ощутил ее очаровательные губки — такие мягкие и, как ему показалось, такие податливые.
Но эта его иллюзия разбилась вдребезги. Резким движением девушка освободилась из его объятий и в следующее мгновение он пошатнулся от такой звонкой пощечины, что у него чуть искры из глаз не посыпались.
— Эй! — воскликнул он, с удивлением уставившись на нее.
— Как вы смеете! — выдохнула она. — За кого вы меня... Кто вы? Как вы посмели?!
— Я прошу прощения, — поспешил произнести граф. — Я умоляю вас простить меня. Наверное, неразумно с моей стороны, но...
— Неразумно?! Это все, что вы можете сказать? Я бы назвала это иначе. Бесчестно. Недостойно приличного джентльмена.
